И тут вдруг в палатке раздался вой. Ополоумев от неожиданности, я завертел головой по сторонам и лишь через несколько секунд понял, что это плачет Мария. Плечи девушки сотрясались от рыданий, лицом она уткнулась в обхваченные руками колени, практически свернувшись в клубок. Вася сначала с ужасом уставился на Машу, а потом рванулся к ней и обхватил.

– Эй-эй? Ну, ты что, а? – залепетал Петров. – Все хорошо, слышишь? Все в…

Договорить парень не успел, потому что девушка резко распрямилась и со всего маху заехала Васе кулаком в лицо. Юноша, скорее от неожиданности, чем из-за удара, повалился на пол, едва не опрокинув палатку.

– А ну тихо! – крикнул я, бросаясь к Марии.

Маша обернулась в мою сторону. В глазах ее бушевало настоящее пламя. Или мне показалось, и это отражение от свечей?

– Отстаньте от меня! – прорычала девушка. – Вы что, не видите, идиоты?! – И снова зашлась в рыданиях.

– Это хорошо, – успокоил я совсем ничего не понимающего Петрова. – Она от шока отходит. Пусть прорыдается, это как раз то, что нужно.

– Сашки больше нет. Сашка мертв! – слова еле различались сквозь рыдания. – Это все я! Я, понимаете? Я его уби-и-ила!

Последние слова, произнесенные фальцетом, не оставили безучастным даже Баха. Бородач повернулся и уставился хмурым взглядом на девушку.

– Я ведь уже давно… давно привыкла, что он может не вернуться. Все время в свои дурацкие походы ходил… Но ведь моя! Моя идея была! Мы ошиблись… И вот теперь я ту-у-ут! А он там…

С каждым словом Машина речь становилась все бессвязнее и тише, пока стала совсем не различима.

Я взял Марию за плечи и резко встряхнул, да так, что у нее аж зубы клацнули. А затем сказал прямо в пылающее гневом лицо:

– Успокойся, слышишь! Это не ты. Ты не виновата!

Девушка на мгновения застыла, будто ошарашенная, и хватка ее рук, уже вцепившихся мне в предплечья, резко ослабла.

– Но… – пробормотала она дрожащими губами. – Ведь я его подбила на этот поход в Крылатское. Если бы не это, Саша был бы жив.

– Саша умер не на Крылатском, – напомнил я. – И не из-за тебя. Вспомни. Разложи по полочкам все, что сегодня было. Мы на Крылатском встретили не тех, кого ожидали. Дальше пошли на Молодежку, потом сюда еще долго топали. Вы бы и не пошли с нами, если б вас крылатские назад пустили. Иного выбора не было, понимаешь?

Зурко шмыгнула носом.

– Все равно не надо было идти, – сказала Мария, чуть помедлив. – Далась мне книжка эта…

– Маша, – произнес я, стараясь придать металлических ноток своему голосу. – Знаешь, что я тебе скажу? Александр не из-за тебя пошел с нами. – Я улыбнулся, увидев широко раскрытые глаза девушки, и продолжил. – Я сразу заметил по его глазам, что он с нами идти хочет. Но не мог найти повода. А тут ты сама его дала, со своей книжкой. Если бы не ты, придумал бы еще что-нибудь. Хотя бы просто пойти, соседей проведать…

Врал ли я сейчас про Александра? Честно, сам не знаю. Наверное, лишь немного приукрасил правду. Ведь видел же я что-то эдакое на станции…

– Но! – возмутилась было Маша, но осеклась и замолчала, крепко задумавшись.

Я отпустил ее и перевел взгляд на Василия. Тот сидел, не отрывая взгляда от нашей попутчицы.

– А ты за дело получил, друг, – сказал я ему. – Девушка и так в шоке, а ты ее еще больше напугал. Она тебя знает всего ничего, а ты уже обниматься лезешь…

– Прости, – произнесла девушка, повернувшись к Васе. – И вообще, вы меня тоже простите. Мало вам своих забот, а тут еще и я, со своими истериками…

– Ничего, – успокоил ее я. – Нам всем сегодня пришлось очень тяжело. Да и все мы люди, сочувствовать еще не разучились, – с этими словами я вновь покосился на Баха, который уже давно отвернулся и, похоже, снова заснул. – Главное, ты запомни, Маш, мы все сейчас в одной лодке. Все мы тут чужие, и все почти ничего не знаем о здешних порядках, о людях… И поэтому нам лучше держаться вместе.

Вася согласно кивал, да так энергично, что я стал опасаться, не оторвется ли у него голова.

– И ни в коем случае не думай, что ты нам на шею села, – продолжил я. – Без тебя нам бы на Тимирязевке туго пришлось. Да и стреляешь ты здорово. Так что тебя можно запросто считать еще одним боевым товарищем. И ты считай так же.

Девушка благодарно улыбнулась, и я протянул ей нетронутую банку тушенки.

– Ешь. И не вздумай отказываться.

Мария принялась за еду, и я облегченно вздохнул. Кажется, она успокоилась. Остается только позавидовать ее стальному характеру. А Сашку действительно очень жалко…

– И запомни, – сказал я, когда мяса в банке больше не осталось. – Что бы ни случилось, мы вернем тебя домой. Обязательно.

– Заткнитесь! – вдруг прорычал Бах. – И ложитесь уже! Я вас завтра не потащу на плечах, ясно? И, сев на полу, добавил: – Я стою на часах!

Впервые за все время знакомства с бородачом я был ему благодарен. Спать хотелось просто жутко. Я лег на матрас, чувствуя, как ноет все тело и как голова наливается свинцом. Подумать только, сколько всего мы пережили всего за один день! И бегали, и стреляли, и много километров протопали… Зато цель теперь близко. Завтра мы попадем на Ганзу и достанем этот чертов антирад. Чего бы нам это ни стоило.

С этой мыслью я провалился в сон.

Автомат в моих руках палил и палил, выпуская все новые порции свинца. Стрелял сам по себе, хотя я даже не жал на спусковой крючок. Сатанисты выли нечеловеческими голосами и умирали целыми толпами. Но, даже будучи всего в паре шагов от них, я не мог разглядеть их лиц. Наконец, все враги остались лежать на залитой кровью платформе, и можно не спеша рассмотреть их получше. Я вглядывался – и холодел от ужаса, видя изрешеченных пулями Марию и Баха, Васю и Александра. Все до единого погибшие мне были знакомы. Среди гор трупов лежали и земляки-митинцы, и савеловцы, и даже мои давным-давно пропавшие родители…

В этот момент я вздрагивал и просыпался. Но стоило мне закрыть глаза, как кошмар повторялся. Снова возникала перекопанная Тимирязевская, и снова начиналась пальба. Я пытался бежать, но снова и снова попадал в это дьявольское логово. В конце концов я плюнул и решил не спать вовсе. Постоял пару часов на вахте, но когда меня сменил Василий, то я не смог побороть усталость…

Немудрено, что на следующий день я встал усталый и разбитый донельзя. Впрочем, и остальные выглядели не лучше. Хорошо хоть, нам дали нормально отоспаться – из палатки мы выползли ближе к середине дня.

Аборигены смотрели на нас, будто мы с Луны свалились, не иначе. А пока мы шли в столовую, успели услышать пару восхищенных высказываний в адрес Марии. Были бы они произнесены не такими противными голосами и не так похабно, было бы вообще замечательно…

Внутри средних размеров палатки сидел и наш недавний знакомый – Эдуард Сорокин. Увидев нас, он сразу же оживился и пригласил за свой стол. Когда мы, переглянувшись, заняли места за видавшей виды длинной деревянной столешницей, комендант распорядился, чтобы нам всем принесли похлебки.