Против воли на лице девушки заиграла легкая улыбка, и это заставило Константина удивленно вздернуть бровь.

— И что такого смешного я сейчас сказал? — поинтересовался мужчина всё с той же прохладной интонацией.

Лена, поняв, что позволила эмоциям взять верх над разумом, тут же стерла с лица все признаки веселья и лишь покачала головой:

— Ничего, милый. Просто поняла, что ты прав. Как и всегда.

Недовольно хмыкнув, Волков равнодушно клюнул супругу в щеку и отправился на работу — туда, где он чувствовал себя полноправным хозяином. В его голове мелькнула мысль, что жена ведет себя в последние дни даже более странно, чем обычно, но он лишь отмахнулся от этой мысли. В его жизни всё было под контролем, и кроткая Елена исключением не была.

А вот сама Лена, оставшись наедине с собой, снова позволила себе погрузиться в раздумья. Она так часто это делала в последние дни, что у нее от всех переживаний даже волосы начали выпадать. Не сильно, но девушка все равно с долей страха смотрела по утрам в раковину, пытаясь понять, к чему еще приведет отсутствие в ее жизни Ефима.

Обычный мужчина, с которым она столкнулась в кофейне. С которым не было ни будущего, ни даже настоящего. Но за которого так отчаянно цеплялась ее душа. И который словно уже давно сам выбрал её, заметив фотографии на той злосчастной выставке.

Выдохнув, Елена провела рукой по волосам, пытаясь успокоить себя и свое в очередной раз некстати разбушевавшееся сердце. Еще одна причина, почему она так боялась приближаться к Ефиму, таилась именно в причине, почему он вообще подошел к ней. Выставка Якова Лазовского. Яков…Лена знала его, как Яшку — простого паренька из соседнего двора, милого и доброго. Того, чью жизнь она умудрилась разрушить.

Вот только Ефим этого не знал. Он вообще мало понимал, чем заслужил такое отношение. Демид был прав — Лена задолжала его другу объяснения. Это было то немногое, что девушка могла ему дать, и видел Бог — Грозный этого заслуживал. Не жизни в неведении, а ясной и цельной картины. В конце концов, он ведь был художником, и для него, скорее всего, это было еще более мучительно — не видеть картинку целиком.

Тряхнув головой, Елена решительно поднялась на ноги и бросила быстрый взгляд на часы. Константин должен был приехать не раньше полуночи, и этого времени девушке должно было хватить с головой. Быстро собравшись и даже не посмотрев, во что она оделась, девушка выскочила из квартиры, на ходу набирая номер такси. Кажется, ей что-то кричала вслед экономка, но Волкова, рявкнув, что ей нужно срочно в аптеку, просто захлопнула дверь перед её носом. В конце концов, ей стоило вспомнить, что хозяйкой в доме была она.

До школы Лена добралась довольно быстро, несмотря на то, что дороги обледенели. У нее не было уверенности в том, что Ефим находился там, но какое-то шестое чувство всё равно гнало её именно к этому невысокому зданию. Другого пути у неё все равно не было — не караулить же ей его у кофейни, в надежде, что мужчине приспичит выпить свой любимый черный кофе. Хотя, именно так ведь поступал сам Ефим, когда искал девушку.

Однако, на входе ей вежливо сообщили, что да — Ефим Грозный находится в здании и у него вот-вот закончится занятие с группой начинающих крамперов. Кивнув и уточнив, в каком именно классе он находится, Лена поспешила по указанному пути. Из указанной двери уже начали выходить ученики, и девушка выдохнула с облегчением — она боялась разминуться с Ефимом.

На пороге Волкова притормозила, невольно застыв от открывшейся ей картины. Грозный стоял, вспотевший и взъерошенный, сминая в руке футболку, и разговаривал о чем-то с одним из своих подопечных. Капли пота медленно стекали по его накачанной груди, спускаясь к животу и очерчивая по очереди каждый кубик пресса. Елена невольно сглотнула, не понимая, откуда взялась это непонятное, почти первобытное чувство. Хотелось одновременно закрыть мужчину собой, чтобы никто, не дай Бог, не увидел это сокровище. И вместе с тем она желала всем и каждому крикнуть, что вот эта скульптура, словно высеченная из камня — её.

«Вот только он — не твой», — услужливо напомнило ей подсознание, и Волкова поморщилась. Парнишка, между тем, обнял своего учителя, после чего поспешил в сторону выхода. Замешкавшаяся Елена не успела вовремя отскочить в сторону и чуть не оказалась сбита этим сгустком энергии.

— Простите, — пробормотал парень, обходя её и исчезая в дверном проеме.

Шум привлек Ефима и, подняв глаза, он замер. А после обернулся, и их взгляды пересеклись. Елена сглотнула, делая небольшой шаг вперед.

Назад дороги не было.

Пауза грозила затянуться, но я ничего не мог с собой поделать. Всё, на что хватало моего хваленого самообладания, так это на то, чтобы стоять и смотреть на Елену. Все слова, которые я мог бы сказать, просто застряли в горле, словно какая-то неведомая сила мешала мне вытолкнуть их из себя.

Наконец, я нашел в себе силы для еще одного слабого кивка. Лене этого оказалось достаточно и она, отзеркалив мой жест, сделала пару шагов вперед, прикрыв за собой дверь в танцевальный класс. Я же продолжал стоять на месте, как истукан, и лишь следил за ней глазами.

Остановившись в паре метров от меня, Волкова небрежно бросила свою шубу в сторону матов и повернулась ко мне. Чуть помявшись и пожевав губу (я при этом старался смотреть куда угодно, но только не на её рот), девушка, будто собравшись с силами и мыслями, сказала:

— Я задолжала тебе несколько объяснений.

— Ты так считаешь? — первые слова, произнесенные мной, были полны какой-то горечи, а голос скрипел, как несмазанные двери.

Кашлянув, я прочистил горло и повторил свой вопрос уже чуть более уверенным тоном. Лена кивнула, всё также не отрывая от меня своего пытливого взгляда, в глубине которого я отчетливо разглядел вину. Но я мог и ошибаться, ведь когда дело касалось Волковой, ни в чем я не мог быть до конца уверенным.

— Я очень некрасиво поступила с тобой, — продолжила девушка, — Так выглядит со стороны. Но, если бы ты знал всю историю, то, мне кажется, не стал бы так сурово судить меня.

— В этом то и вся проблема, — усмехнулся я, отмирая, — Ты не даешь возможности проверить свою собственную теорию. Потому что скрываешь от меня правду. И мне остается лишь догадываться о том, что происходит в твоей голове.

— Поэтому я здесь, — грустно улыбнулась Волкова, — Чтобы всё, наконец, прояснить. Только… — чуть помявшись, она добавила, — Ты не мог бы сперва надеть футболку? А то всё это… — махнула она рукой в сторону моей груди, — Отвлекает.

Я заметил, что на этих словах на щеках девушки расцвел яркий румянец, и не смог сдержать самодовольной улыбки. Внутри медленно расцветало чувство торжества — не только мне не по себе рядом с Леной. Судя по алым щекам, я тоже вызываю у неё некоторые реакции, которых у равнодушно настроенного человека быть просто не могло.

Однако, не желая смущать её еще больше, я решил выполнить её просьбу. Правда, от довольного хмыканья удержаться не удалось, но я наделся, что ткань футболки заглушила этот звук. После чего я предложил девушке занять одно из мешков-кресел, которые были у нас в каждом классе. Сам же я устроился на другом, и, настроившись на самый серьезный лад, весь обернулся в слух.