– Как летает, эсселин Сольвер. Или вы его купили просто чтобы постелить у себя в комнате?

– Я-а-а…

Как-то неожиданно вспомнила, что до чертиков боюсь высоты и трясусь даже в герметичной коробке – карете. А тут тебе ни стенок, ни крыши над головой. Только опасно колышущаяся в воздухе тряпка под пятой точкой.

А что, если половик нам достался бракованный?!

Не замечая, как лицо у меня приобретает нездоровый сероватый оттенок (никакого зеркала не надо, чтобы понять, что я побледнела), старик сыпанул на разостланный на прилавке летательный аппарат пригоршню серебристой пыльцы, напитанной магией ветра, и вытканные на нем цветики и завитки стали светиться.

– Когда свечение начнет меркнуть, нужно или снова зарядить ковер, или как можно скорее идти на посадку, – проинструктировал нас бородач.

Подпитавшийся магией коврик, мягко шурша, взмыл в воздух, а в следующее мгновение растянулся, искрясь цветочно-солнечным узором, у нас под ногами.

– Может, не надо? – взмолилась жалобно.

– Вы мне не доверяете, Фьярра?

– Ну как сказать…

Если вспомнить про мамзель фаворитку и обещание, что она – бывшая, то нет, не доверяю. Да и вообще, одно дело считать себя владелицей волшебной подстилки и совсем другое – мчаться на ней над крышами домов и взлетать к облакам.

– Когда я с тобой, ничего не бойся.

Тепло во взгляде и в кончиках пальцев, которые крепко сжали мои, приглашая оседлать ковер-убийцу.

Скальде опустился на тканый шедевр, скрестил по-турецки ноги. Я плюхнулась за ним следом, жмурясь и крепко прижимаясь к широкой тальденовой спине всем своим мелко дрожащим телом. Будь во мне побольше силы, и у Герхильда уже бы во всю косточки хрустели. Но вместо хруста я услышала негромкий смешок.

Хорошо ему, он ведь дракон и в воздухе чувствует себя как рыба в воде. А для меня небеса, что минное поле, которого я старалась по возможности избегать.

– Готова?

– Нет!

– Тогда держись крепче, – посоветовал, смеясь.

Твердая почва под нами сменилась опасным ощущением невесомости. Я приоткрыла глаза, чтобы увидеть, как блестят на солнце вытканные узоры, и тут же зажмурилась снова. Всхлипнула приглушенно, когда в лицо ударило раскаленным воздухом: сорвавшись с места, мы понеслись навстречу этому самому солнцу.

* * *

Полет над Жемчужным городом остался в памяти ярким, искрящимся эмоциями воспоминанием. Мы то стрелой мчались вверх, навстречу перистым облакам, растянувшимся по лазоревой глади неба. То скользили на расстоянии вытянутой руки над крышами домов, над пышными кронами деревьев, позволяя изумрудной бахроме пальмовых листьев щекотать ладони. Не скажу, что мне удалось расслабиться, но удовольствие от такой экстремальной прогулки я однозначно получила. Да и Герхильду наверняка понравилось проделывать все эти трюки в воздухе, от которых лично у меня в иные моменты сердце уходило в пятки и волосы на голове вставали дыбом.

Чары ковра прочно удерживали нас на месте, но мне все равно было страшновато. Когда чудо-половик растянулся на порыжевшей под закатными лучами траве, у меня появилось непреодолимое желание тоже где-нибудь растянуться. Увы, на людях это не представлялось возможным. Оставалось только облегченно выдохнуть и терпеливо ждать, когда перестанут трястись поджилки.

– В следующий раз, эсселин Сольвер, полетите сами, – явно издеваясь, пригрозили мне.

– Упаси богиня! – Я тут же прытко подскочила, проигнорировав ропот плоти. Поспешила отодвинуться от истребителя моих нервов (от обоих своих истребителей) на безопасное расстояние и искренне порадовалась ощущению твердой почвы у себя под ногами. – Буду левитировать в спальне. Ну а если все-таки наберусь храбрости, так уж и быть, покатаю Гленду с Ариэллой по замку. И не больше.

– Не надоело шокировать моих подданных? Пожалейте нервы старейшин, – рассмеялся Герхильд.

Искренне, весело, заразительно.

Не сдержавшись, тоже хихикнула:

– Вы сами его мне купили. Если что, скажу, чтобы все претензии предъявляли вашему великолепию.

Как это ни печально, но все хорошее и приятное рано или поздно кончается. Закончилось и наше свидание. После воздушной экскурсии по Жемчужному городу возвращение в город Хрустальный на фальвах показалось мне детской забавой. Я больше не сидела как на иголках, вздрагивая от малейшего покачивания повозки, а, наоборот, расслабленно растеклась по сиденью. Не заметила, как задремала под шелест ветра и мерное хлопанье крыльев.

Проснулась от ласкового прикосновения к своей руке и услышала тихий с хрипотцой голос:

– Я обещал показать тебе Храм Весны.

Встрепенулась, силясь подавить зевок, и выглянула в окно. Чтобы напороться взглядом на сизое, густое марево, так часто нависавшее над императорским замком.

– А мы не замерзнем?

В карете было тепло, если не сказать жарко (спасибо присутствию Скальде), но льдисто-снежная панорама совсем не воодушевляла на продолжение променада.

– В Храме Весны не бывает холодов. Никогда.

Немного погодя, уже когда начали снижаться, моим глазам открылось еще одно чудо Адальфивы. Древнее святилище, находившееся на границе Сумеречной империи и Рассветного королевства, окружали обледенелые пустоши. Храм Весны темной кляксой отпечатался на сероватой глади. Этакий оазис посреди бескрайней снежной пустыни. И чем ниже мы опускались, тем более четкими становились очертания полуразрушенных стен, как обломки корабля, потерпевшего крушение, плававших в океане зелени.

Будто и не покидали Жемчужный город… Здесь природа тоже радовала взор буйством красок, не пряталась под толщами снега. Отовсюду слышался задорный птичий щебет, нос щекотали одуряюще сладкие цветочные ароматы.

Только-только нашу карету потряхивало в капкане свинцовых туч, и вот уже под ногами шуршат, словно о чем-то заговорщицки переговариваясь, травинки. А фальвы, сложив огромные вороные крылья, их с упоением выщипывают.

– Не думала, что на земле есть место, еще более прекрасное, чем Жемчужный город, – прошептала я, не в силах отвести взгляда от высоченных колонн, подпиравших своды храма. Вернее, то, что от них осталось.

Наверняка в древние времена это было одно из красивейших строений в мире. Сейчас же о былом величии напоминали лишь зубья густо оплетенных лианами стен и вот эти горделиво вздымающиеся к небу белесые пики, а также убегавшие к ним изъеденные временем ступени. Мрамор колонн растрескался, и из щелей выглядывали пестрые головки цветов. По камню прыгали, явно взбудораженные нашим визитом, яркие птички. Самые пугливые прятались в паутине зарослей. А те, что смелее и любопытнее, постепенно подлетали к нам все ближе.