Закончив разговор к полному удовлетворению Олега, Алекс снова намылился было всхрапнуть, но назойливый друг опять растолкал его.

– Слушай, какой же ты до отвращения бодрый по утрам, – вздохнул Алекс со страдальческой гримасой. – Что на этот раз?

– Закрой за мной дверь, я ухожу![4]– пропел Олег хриплым цоевским голосом.

– Куда тебя несёт с ранья? – недовольно протянул Алекс.

– Да хочу навестить в больнице одну бабушку…

– У тебя есть бабушка?

– Да нет же, это не моя, она мне не родственница. Да и вообще мы с ней незнакомы.

– Тогда какого дьявола?

– Не ругайся. Отчего бы мне не помочь одинокой больной старушке?

– Так. Подожди, – Алес помотал головой. – Я не понимаю, это какая-то благотворительная акция? «Вспомним, как мы были тимуровцами» или что-то вроде того?

– Увы, должен тебя разочаровать – это мой собственный душевный порыв. Непонятный, к слову, даже мне самому… Ну всё, я умчался!

– Псих, – пробурчал Алекс, запирая за ним дверь.

Он вернулся в постель с твёрдым намерением поспать ещё немного, но в голову почему-то полезли незваные мысли о Марине. Алекс вспомнил, что ещё вчера утром она лежала здесь, рядом с ним, и казалось, что так будет продолжаться всегда.

«Интересно, передала ли уже Нюта дочке мой номер телефона?» – подумал он и покосился на часы. Скорее всего, пока нет. Нюта тоже, должно быть, вернулась домой поздно – она упоминала, что если ресторан заканчивает свою работу уж после закрытия метро, всех сотрудников развозит по домам служебная машина. Вероятно, когда Нюта приехала домой, Марина уже спала.

А утром? Что, если мать уходит на работу так рано, что даже не пересекается с дочкой по утрам?

«Не может быть, – заверил он себя. – Должны же они как-то общаться. Хотя бы изредка. Хотя, с таким-то графиком, да с новогодними банкетами, да с сотней порций оливье ежедневно…»

В приступе жалости ему внезапно захотелось сделать для отзывчивой поварихи что-нибудь приятное. Не корысти ради, а лишь для её удовольствия. Алекс размышлял недолго – подсознание услужливо подсунуло ему классную идею.

Не мешкая, он набрал номер Плющова. Фигурист откликнулся бодрым голосом – вероятно, в отличие от своего приятеля, он отлично выспался и был полон сил с раннего утра.

– Жорик, я хочу попросить тебя об огромном дружеском одолжении.

– Конечно, – откликнулся тот, впрочем, несколько озадаченно, поскольку прежде именно он просил Алекса об одолжениях, а не наоборот.

– Нужно отвезти букет цветов одной женщине. Сделаешь?

– Алекс, я для тебя на всё готов, приятель, но… почему именно я? Почему бы не доверить это дело курьеру? – спросил Жорик с недоумением. – Или там, в букете, будет ещё и бриллиантовое колье за сто тыщ баксов?

– Да нет, главная ценность этих цветов в том, что именно ты их доставишь.

– Не понял?

– Дама, которой цветы предназначены – твоя давняя фанатка. Да вспомни, ты вчера на моей кухне самолично автограф для неё писал!

– А, та самая милая девушка… Впрочем, автограф, кажется, был для её матери?

– Вот именно матери я и прошу тебя доставить букет.

– Ага, понятно – охмуряешь потенциальную тёщу? – подколол его Жорик.

– Иди ты, – фыркнул Алекс, но почему-то эта шутка показалась ему даже приятной. – Нет, серьёзно – сделаешь это для меня? Поверь, тебе это даже в удовольствие будет. Нюта – женщина душевная, тёплая…

– Да без проблем, какие вопросы, – легко согласился Жорик. – Отвезу, куда прикажешь, скажи только адрес.

День превратился в одно бесконечное тягомотное ожидание звонка. Марина не спешила объявляться, и Алекс не находил себе места, не зная, как толковать молчание: то ли как то, что Нюта ещё не передала дочери его номер, то ли как Маринино категорическое «нет»?

Он переживал, маялся, не мог себя заставить заняться ни одним делом, потому что всё валилось из рук. Когда время перевалило за полдень, он в буквальном смысле запаниковал: казалось, ещё вот-вот – и он потеряет Марину навсегда. «По ходу, я втюрился, – признался Алекс сам себе. – Влюбился». Раньше ему казалось, что он испугается этого слова, но теперь никакого страха не ощущал. Напротив – ему стало легче, что он обозначил своё чувство к Марине конкретным, честным словом. Медлить было нельзя, но что оставалось делать? Снова ехать в ресторан? Глупо, Марины там всё равно нет, а пробки в центре дикие, ещё застрянет в канун Нового года на улицах…

«Точно ведь! – вспомнил Алекс. – Сегодня тридцать первое декабря! А у меня в холодильнике мышь повесилась, и даже ёлки нет…»

Он тут же решил пройтись пешком до ближайшего супермаркета, закупиться жратвой и, возможно, приобрести хоть пару ёлочных веточек. Заодно и мозги проветрятся немного.

Алекс набросил куртку и спустился вниз. Открыв дверь подъезда, он сделал шаг вперёд и – нос к носу – столкнулся с… Мариной.

– Ты? – выговорил он, дурея от счастья.

– Я забыла у тебя свои перчатки, – сказала она без улыбки, строго глядя ему в лицо. Алекс с восторгом пожирал её глазами, осознавая, что соскучился за эти полтора суток просто нереально, и что она выглядит даже лучше, чем он её запомнил.

– Так и будешь молчать и улыбаться, как дурак? – усмехнулась она с иронией. Алекс опомнился.

– Прости меня, малыш, – выпалил он торопливо. – Я был дико неправ. Я – самая настоящая скотина.

– Ну что ж… Считай, что простила, – просто вздохнула Марина. – Миру мир.

Алекс несмело потянулся к ней, морально готовясь к самым различным вариантам развития событий: либо она влепит ему пощёчину, либо поощрит. Марина, к его радости, не отстранилась. Он с превеликим облегчением обнял её и крепко прижал к себе, вдыхая тонкий аромат её волос.

– Ты – самое чудесное чудо на свете, – прошептал он ей. – Правда-правда. Я чуть с ума не спятил, думая о том, что никогда тебя больше не увижу…

– Мама сказала мне, что ты и в самом деле переживаешь, – уютно уткнувшись носом в его грудь, отозвалась она. Алекс чуть отстранился и удивлённо взглянул на неё:

– То есть, она уже передала тебе мой телефон? Почему же ты сразу не позвонила, так долго молчала?

– Специально приехала без звонка, – беззаботно откликнулась она, – потому что загадала: если ты окажешься дома – значит, всё будет хорошо.

– А если бы ты меня не застала? – спросил он и сам испугался этой мысли.

– Если бы не застала… То и звонить бы не стала. Понимай, как хочешь. Такая вот женская логика, – хихикнула она.

– Какая же ты всё-таки ещё маленькая дурочка, – с нежностью проведя ладонью по её щеке, сказал он.