на кухню, в обе комнаты и санузел. Тяжелый, приторно сладкий запах бил в нос уже в лифте. На лестничной площадке было трудно дышать, а в квартире было уже совершенно невыносимо.

Первое тело лежало в коридоре. Это была женщина. Судя по фигуре и одежде, скорее всего это была мать семейства. Но сказать точно было невозможно, труп был обезглавлен.

Малышев не выдержал и по краю лужи побежал в ванную. Но ступив в кровь, тут же, весь зеленый, вылетел обратно. Его хватило только до ближайшего угла на лестничной клетке. Видимо, этот путь проделал не он один – весь угол был заблеван, а на полу виднелись кровавые отметки рифлёных подошв. Но Вячеслава это уже не беспокоило, его выворачивало так, что, казалось, сейчас в голове что-то лопнет.

Когда наконец спазмы утихли, Малышев утерся носовым платком и, решив умыться, направился на кухню, туда можно было пройти не вступая в бурую лужу. Ему бы понять взгляды оперативников, которые с зелеными лицами следили за перемещениями следователя. Они-то уже на кухне побывали…

– О черт! – раздалось оттуда, и снова послышались характерные звуки.

– Да что же здесь было? – пробормотал Глотов.

Не желая искушать судьбу, он, жадно ловя ртом воздух, выскочил на заблеванную лестничную клетку. В глазах стояли круги, живот стянуло холодным обручем спазма.

Проклиная все на свете, Глотов хотел нажать кнопку вызова лифта, но его опередили, индикатор показывал, что кабина уже движется.

«Может, это к нам?» – с надеждой подумал фээсбэшник.

Так и оказалось. Дверь кабинки открылась, и появился запыхавшийся Порывайко.

– Евгений Романович, – спросил он, – что случилось?

Глотов, не в силах отвечать, показал большим пальцем на дверь – сам, мол, зайди и посмотри. Вам, крутым ментам, полезно. Не дав двери закрыться, он ввалился в кабину и нажал кнопку. Только бы доехать, только бы не опозориться прямо здесь!

Но не все желания сбываются. Лифт пошел вниз, и этого легкого движения хватило, чтобы наследника Железного Феликса опять скрутило.

* * *

Чернов чувствовал, как в нем поднимается раздражение, но старался не подавать вида. Ведь Вован и его ребята ему ничем не обязаны. Наоборот, то, что они привезли его сюда, в сауну незнакомого спортивного общества, давало Олегу хоть небольшую передышку. Здесь он мог почувствовать себя в относительной безопасности и можно было и передохнуть не озираясь по сторонам. Но как долго все это продлится? Не напьется ли бригадир так, что позабудет о своем обещании подвезти его к Жаку? Чернов, кровь из носу, утром должен быть у татуировщика. Хотя в этой лихой компании пьют так, что сказать заранее, чем все кончится, затруднительно. Может, слезными клятвами в дружбе, а может, дракой. Все уже порядком в подпитии, у многих оружие, его никто и не скрывает. О том, что они в сауне и что парилка давно уже готова, все давно позабыли. Хорошо еще верхнюю одежду сняли, а потому Олег мог безошибочно определить, кто и чем вооружен, так что сомнений в серьезности ситуации не осталось.

– Знаешь, Олег, – Вован доверительно положил руку на могучее плечо бывшего сокамерника и поднял указательный палец вверх, – я, признаться, одно время и сам думал, что это ты девчонку порешил.

Олег вздрогнул и недоуменно посмотрел на сидящего рядом авторитета. Шутит так, что ли? Нет, Вован не шутил.

– А чего ты хотел? Тебя даже по ящику показали! И все как один говорят, что это ты сделал, – продолжал, оправдываясь, бригадир. – Но потом вспомнил, что ты был с нами в хате, когда мусоров порубили, и все понял. Ведь дикторша говорила, что и мусорня твоих рук дело. Вот тут я и въехал, что тебя в непонятку загоняют. Да и не похож ты на маньяка. Вон какой вымахал, тебе бабы и сами дадут, зачем их насиловать?

– Я?! – возмутился Олег. – Я насиловать?

– Да нет же! – Вован почувствовал, как под одеждой соседа заиграли стальные мускулы. Такого лучше не злить. – Теперь все понимают, что это мусора гнилую игру с тобой затеяли. Тебя никто виноватым в этом деле не считает. Правда же, братва?

– Конечно, о чем разговор? – поддержал Костя. – Да и вообще, кончайте бодягу, пора выпить за ваше чудесное освобождение.

Он взял фигурную бутылку и разлил водку. Вован подмигнул подельникам и поднял свою рюмку.

– Давай, Олежка, выпьем за то, чтобы мужчина, где бы ни оказался, всегда оставался настоящим мужчиной. В деле так в деле, в камере так в камере, за столом так за столом!

– На бабе так на бабе, – добавил Марат, и все рассмеялись.

Авторитет выпил. Вся его бригада последовала примеру. Олег только пригубил и поставил. Нет, он ничего против Вована и его друзей не имел, но водку он не пил. И не только водку. Олег вообще не употреблял спиртное. Он и сам не знал, почему у него выработалось такое отношение к выпивке, но факт оставался фактом. Все близкие друзья знали об этой особенности Чернова и со временем научились не обращать на это внимания. Его просто оставляли в покое и не приставали со спиртным.

– Олег, а ты чего? – обиделся Вован. – С нами западло выпить? Или мы не ровня тебе, мы преступники, дерьмо, а ты весь в белом?

– Вован, не обижайся, но я вообще не пью. – Ну вот, началось. Вот за это Чернов и не любил застолья. Каждый раз объясняй одно и то же. Было бы куда податься, ни за что бы в эту сауну не поехал. – Я никогда не различаю компании, просто не употребляю спиртное! Понимаешь, вообще не пью.

– Как это? – не понял авторитет. – А‑а, спортсмен! Ну так я тебе как играющий тренер говорю: одну рюмку можно!

– Нет, ты не понял, я совсем не пью. – Как надоели одни и те же разговоры! И зачем он здесь? Надежды на то, что все скоро закончится и Вован его подвезет, оставалось все меньше и меньше.

– Как это вообще не пьешь? – недоверчиво спросил Вареник. – Ни разу в жизни?

– Ни разу, – подтвердил Олег.

– Но с нами выпьешь, – заявил Вован. – Если ты нас уважаешь, одну рюмку выпьешь.

– Вован, я вас всех уважаю, но…

– Нет! – не унимался бригадир. – Только одну, чтобы я видел, что ты наш. Свой, понимаешь? Свой!

Олег обвел взглядом зал. Заметил помост для тренировки штангистов, а на нем штангу с надетыми на нее блинами. Видимо, кто-то тренировался и оставил ее в таком виде. Сто сорок, многовато для его нынешнего состояния, но не станешь же при всех снижать вес.

– Хорошо, я выпью, –