Фирма стояла на прежнем месте, изменился лишьсостав партнеров.

Перед ними на Говард-стрит высилось зданиесуда округа Гаррисон – всего в трех кварталах от бывшего офиса Патрика. Это былпростой, красного кирпича, двухэтажный дом с газоном перед входом. На газонетолпились люди, вдоль улицы выстроились вереницы автомобилей. По тротуарамторопливо сновали пешеходы, казалось, почти все они направлялись в суд. Ехавшиевпереди патрульные машины притормозили.

Людей, стремившихся попасть в здание,оттесняли заслоны полисменов. Свободен был лишь проход к боковой двери. Патрикуне раз приходилось видеть, как через нее проводили закоренелых убийц. Машиныостановились, высыпавшие из двери помощники шерифа сгрудились вокруг черного“форда”. Патрик выбрался из автомобиля, его балахон светлым пятном выделялся натемном фоне формы охраны.

Большая группа журналистов, фоторепортеров ителеоператоров, стоявших у ближайшего заслона, затаила дыхание. Оказавшийся вцентре внимания Патрик низко опустил голову, шагая в окружении помощниковшерифа. Они быстро проследовали к двери, слыша за спиной многочисленныевопросы:

– Приятно очутиться дома, а, Патрик?

– Где деньги, Патрик?

– Кто сгорел в машине, Патрик?

Подъем по лестнице не занял много времени.Патрику приходилось неоднократно проделывать этот путь, когда он спешилувидеться с судьей, чтобы получить его подпись на документе. В ноздри ударилзнакомый запах. За прошедшие годы бетонные ступени так и не удосужилисьпокрасить. Дверь, за ней небольшой коридор, полный любопытных клерков.

Патрика ввели в расположенную рядом с заломзаседаний комнату для присяжных. Он уселся на стул рядом с кофеваркой. К немусклонился Сэнди:

– Ты в порядке?

Шериф отпустил помощников.

– Кофе? – спросил Сэнди.

– Черный, пожалуйста.

– С тобой все в норме, Патрик? –поинтересовался Суини.

– Да, Рэймонд, спасибо.

Голос его звучал робко и испуганно. Руки иколени сотрясала дрожь, унять которую он не мог. Не обратив внимания напротянутый кофе, скованными руками Патрик поправил очки и еще ниже опустилдлинный козырек бейсболки. Плечи его поникли.

Раздался стук в дверь. Белинда,привлекательная девушка, заглянула в щель и многозначительно сообщила:

– Судья Хаски желает переговорить с Патриком.

Голос показался ему знакомым. Посмотрев надверь, Патрик мягко приветствовал девушку:

– Здравствуй, Белинда.

– Здравствуй, Патрик. Рада видеть тебя дома.

Он отвернулся. Белинда была секретаршей вкомнате судебных клерков, и все адвокаты флиртовали с ней напропалую. Приятнаядевушка. Приятный голос. Неужели и вправду прошло четыре года?

– Где? – спросил Суини.

– Здесь. Через несколько минут.

– Хочешь повидаться с судьей, Патрик? –поинтересовался Сэнди. – Это не обязательно.

В обычных обстоятельствах это было бы простостранно.

– Конечно же. – Патрику очень хотелосьувидеться с Карлом Хаски.

Дверь захлопнулась.

– Я пока выйду, – сказал Суини. – Нужнопокурить.

Патрик остался со своим адвокатом и внезапновстрепенулся:

– Пара вопросов, Сэнди. От Лиа Перес ничего неслышно?

– Нет.

– Скоро она отыщет тебя, будь к этому готов. Янаписал ей длинное послание и хочу, чтобы ты передал его.

– О`кей.

– И второе. Существует специальный прибор от“жучков”, называется он “Ди-экс-130”. Выпускает его корейская компания “ЛоКим”, стоит эта штука около шести сотен долларов, а размером с небольшойдиктофон. Купи ее и бери с собой на каждую нашу встречу. Перед любым разговоромпридется проверять помещение и установленные в нем телефоны. Обратись также куважаемой в Новом Орлеане фирме, чтобы по крайней мере дважды в неделю онипроверяли твой офис. Это будет недешево, но я все оплачу. Вопросы есть?

– Нет.

Стук в дверь заставил Патрика опять опуститьплечи. В комнату вошел Карл Хаски – без сопровождения, без судейской мантии, врубашке, галстуке и очках, сползших на самый кончик носа. Из-за седых волос иморщин вокруг глаз он, сорокавосьмилетний мужчина, казался пожилым и мудрым.

Когда Хаски протянул руку, Патрик посмотрелему прямо в глаза и улыбнулся.

– Рад видеть тебя, Патрик, – тепло сказалсудья, пожимая звякнувшую наручниками руку.

Хаски хотелось наклониться и обнять старогоприятеля, однако, скованный юридическим протоколом, он ограничился сердечнымрукопожатием.

– Как поживаешь, Карл?

– Отлично. А ты?

– Бывали времена и получше, но сейчас мнеприятно вновь встретиться с тобой. Даже при таких обстоятельствах.

– Благодарю. Я и представить себе не могу…

– Я сильно изменился, не так ли?

– Еще как. Не уверен, что узнал бы тебя наулице.

Патрик улыбнулся.

Подобно немногим людям, кто еще хранил в душедружеские чувства к Патрику Лэнигану, Хаски чувствовал себя преданным, но всеже для него было большим облегчением узнать, что этот человек остался жив.Обвинение в умышленном убийстве глубоко взволновало Хаски. Развод и гражданскиеиски еще куда ни шло, но убийство…

Связанный с обвиняемым узами дружбы, он не могпредседательствовать на процессе Лэнигана. Хаски планировал занятьсяпредварительным следствием, а потом, задолго до принятия каких-либо решений,отойти в сторону. Об истории их взаимоотношений давно ходили слухи.

– Полагаю, ты заявишь, что не признаешь себявиновным, – сказал Хаски.

– Совершенно верно.

– Тогда все ограничится первым слушанием.Выпустить под залог я тебя не смогу, поскольку речь идет об умышленномубийстве.

– Понимаю, Карл.

– Слушание не займет и десяти минут.

– Мне уже приходилось бывать здесь. Сейчасбуду сидеть на другом стуле, только и всего.