шло, – нервно открыла окно, но с воздухом были проблемы – на улице ещё жарче, чем в машине. Закрыла его, едва не вырвав ручку, пнула руль коленом и отвернулась от меня, пряча слёзы.

Я хотела как-то поддержать её, слова сказать правильные, но их не было. Она тихо хлюпала носом и украдкой вытирала слёзы, а я таращилась на вход, пока не вышел какой-то косматый подросток, воровато озираясь по сторонам. Одна рука в кармане толстовки, во второй держит пирожок, явно не зная, куда тот деть.

– Смотри, – сказала негромко и Вероника тут же приподнялась.

– Очень вкусные тут пироги, судя по всему, – скривилась в ответ и села прямо, вытерев щеки. – Подождём ещё.

Примерно через час появилась ещё пара подростков, парень с девушкой. Девушка то и дело вертела головой, парень одергивал её за руку и что-то тихо шипел на ухо, зашли на две минуты, вышли с тем же пирожком и припустились к автобусной остановке во весь опор.

– Я что-то проголодалась, – хмыкнула Вероника.

– Не продадут, – ответила задумчиво, – помимо пирожка, у обоих парней на правой руке был ярко-розовый браслет. Резиновый, на такие ещё ключи в отелях вешают.

– Силиконовый, – поправила она машинально. – Через дорогу палатка печати.

– Ты там сегодня уже была, моя очередь, – сказала, открывая дверцу.

На этот раз Вероника возражать не стала, подозреваю, ей сейчас больше всего на свете хотелось остаться одной, свернуться калачиком и хорошенько прореветься, но она держалась из-за меня. А по ком бы я могла так страдать?..

Я оставила лишние мысли и перебежала через дорогу, а через пять минут уже вышагивала с новым аксессуаром, тут же направившись в магазин. Взяла с прилавка пирожок, подошла к кассе, положила его на прилавок правой рукой, продавец взглянул мельком и без лишних слов достал пакетик специй из форменного фартука. Я завозилась в кошельке, не зная, сколько всё это стоит, он пробил через кассу выпечку и закатил глаза, наблюдая за мной.

– Тридцать четыре пятьдесят, – сказал вслух, распечатал чек и на обратной стороне написал цифру, от которой у меня полезли на лоб глаза. Повезло, что в кошельке имелись наличные, я отдала их дрожащей рукой, взяла покупки и вышла из магазина, стараясь не выглядеть преступницей.

Ожидала увидеть Веронику заплаканной, но она, напротив, пришла в себя и спросила весело:

– Судя по твоему лицу, операция прошла успешно.

– Удалена большая часть моей получки, – скривилась в ответ, – давай отъедем, что ли…

– Ага, в подворотню, забьём косячок…

– Ник, ты в порядке? – спросила серьёзно.

– Не-а, – хохотнула нервно, – но я слабо себе представляю, что этого громилу так просто грохнуть. Либо накосячил и опять где-то схоронился, либо нарвался и пытают, либо ещё какое-то дерьмо, но верить в то, что он мёртв, я отказываюсь. Потому что башня уезжает, а она мне ещё нужна. Как-то так. Телефон наверняка зарядился до состояния включения, проверь.

Я настроилась на душещипательную беседу и не сразу сообразила, что от своих баранов она вернулась к моим. Включила телефон подруги и, прежде чем предпринять первую попытку, попыталась вспомнить, хотя бы, в какую часть экрана она обычно тыкает. Распознование по лицу Марина не включила, пользовалась четырёхзначным паролем, что, в общем-то, задачу упрощало, но не слишком. После первой же неудачной попытки я поморщилась, а потом просто ввела дату, когда мы встретились.

И она подошла.

Я улыбнулась воспоминаниям, хотя ничего радостного в них не было. Эта миниатюрная блондинка грудью встала на мою защиту, когда в новой школе я стала объектом для насмешек, уже тогда обладая довольно пышными формами.

Чувствуя стыд, я начала копаться в её телефоне, но первым делом полезла не в список вызовов, а в мессенджер, без труда найдя переписку со свои мужем. Ощущений по этому поводу было масса. С одной стороны, Олег настоящий козёл. Те слова, что он ей писал, я за два года брака не слышала ни разу. В любви не объяснялся, нет, но нежностями, пошлостями и комплиментами засыпал с головой. Марина отвечала вяло, редко и в основном просила не писать ей ничего подобного, что его лишь раззадоривало. И хранила каждое слово, наверняка ни раз его перечитав. И обидно, и больно, тошно, противно, а в месте с этим, ужасно жаль их обоих. Я как лишнее звено цепи, лишь мешала чужому счастью.

– Что там? – проявила любопытство Вероника, а я ответила, старательно выговаривая слова и пытаясь не мямлить:

– Горячая переписка моего мужа с моей подругой.

– Да у тебя санта-барбара похлеще моей… – буркнула Ника и притормозила в незнакомом мне дворе. – Давай дунем.

Я достала упаковку специй, она тут же её вскрыла и довольно хмыкнула.

– Надеюсь, ты не всерьёз решила…

– Не говори ерунды, – поморщилась в ответ и высыпала содержимое через окно, туда же отправив упаковку. – В голове и без этого кавардак. Ещё потравишь себя или посмотрим номер Виталия?

– Пожалуй, достаточно, – тяжело вздохнула в ответ и открыла список вызовов.

Последний набранный номер был Максима. «Молчанов» – значилось в списке контактов и ошибки быть не могло. Именно ему она позвонила, судя по времени, прямо из домика, когда пошла собирать вещи. Какое-то время она потратила там, потом мы пререкались, потом она пошла к дороге, а он, тем временем, успел привести в порядок домик и объехать лес через посёлок. Но если она же его и вызвала, почему побежала с чемоданом в лес, испугавшись света фар? Вывих точно был, я видела её ногу, припухлость ещё осталась. Странно… но на этот вопрос могут ответить только двое.

А вот Виталию она даже не звонила, хотя контакт я нашла. «Блондин с фермы» – довольно однозначно. Я собралась набрать его номер, но поняла, что мой телефон сел и, если вспомнить грозный рык Васи, довольно давно.

– Наберёшь? – спросила у Вероники, а она приготовила телефон.

Я продиктовала номер и через несколько секунд ответила женщина:

– Алло!

– Здравствуйте, – сухо поздоровалась Вероника, – это из больницы, на счёт Виталия.

– Какого Виталия? – пролепетала та в ответ. – Я не знаю никакого Виталия.

– Ну как же! – возмутилась Ника. – Он дал Ваш номер для экстренного контакта!

– Да у меня нет ни одного знакомого даже с таким именем! – ответила