– Понятия не имею, но у меня такое чувство, как будто я тебя всю жизнь знаю, и ты очень похожа на меня, хотя пытаешься скрыть это, – пожимает плечами Дэш.

– Я не похожа на тебя ни капли. Я…у меня… я, нет, не похожа и точка, – упрямо заявляю я и набираю снова скорость.

– Конечно, у тебя нет такой шевелюры, как у меня, и красоты небесной нет, но всё же. У нас много схожих предпочтений.

– Надеюсь, твоё эго когда-нибудь отравится, – фыркаю я и включаю радио, находя спокойную музыку.

– Так я был прав, твой жених и был единственным мужчиной, с которым ты спала?

– Дай музыку послушать, – грубо бросаю ему.

– Значит, да. Это ужасно…

– Что ужасного в этом? Неужели, мир стал настолько циничным и развращённым, что теперь иметь одного полового партнёра сродни убийству? – Обиженно произношу я.

– Да, нет, я не об этом. Первый всегда оставляет кучу комплексов и проблем, которые придётся разгребать второму. Это и ужасно, – примирительно отвечает Дэш.

– Это как недоскульптор. Он начал лепить куколку и не закончил, бросив всё так, как ему было удобно. А в большинстве случаев это огромные пробелы и закрытость, стыдливость и никаких экспериментов. А работать с этим второму скульптору очень сложно, ведь форму придавать намного труднее, как и ломать всё, чтобы строить заново, – добавляет он.

– Так, Сири, ты меня достал. Не ты будешь этим скульптором, да и нет у меня комплексов по поводу секса. Вообще никаких. Свои советы оставь для другой недоскульптуры, которую будешь охмурять, а я как-нибудь сама справлюсь, – тихо говорю, уязвлённая его словами. Неужели, мой скудный опыт так заметен?

– У тебя огромные комплексы и зажатость. Я могу об этом многое рассказать.

Да он снова издевается надо мной. Не желая ввязываться в диалог, поджимаю губы и немного прибавляю звук.

– Нашёл, чем гордиться, – задеваю его, всё же нужно закрыть рот и не поддаваться его провокациям.

– Лекси, хватит выстраивать стену между нами. Я помню о том, что мы договорились стать временными друзьями по несчастью. Тем более я уже перегорел, вчера было круто, пока ты не начала бодаться со мной. И вот тебе урок, чем дольше ты ломаешься, тем быстрее остужаешь парня, и он ищет наиболее доступную жертву, – как же он меня сейчас бесит, лучше бы пешком шёл.

– Дэш, вот тебе урок. Потрёпанные парни, не умеющие ждать, никогда меня не привлекут, потому что мой мужчина будет ждать меня столько, сколько нужно, и никогда не будет видеть во мне жертву, как и доступность никогда не имела стабильных отношений, – сухо пародирую его и получаю очередную усмешку.

– Ты в курсе того, что это изначально ложная информация? Мужчины устроены иначе, чем женщины. Они проще, и их нужно хватать горячими, иначе быстро поймут, что им не нужна никакая стабильность. Нам больше нравится страсть, игра и все ведутся на образ «соблазнительной стервы», вроде Морган.

– Тогда вот найди её и начинай играть, ведь для другого ты ещё не дорос, как раз стабильную работу няньки получишь. А я как-нибудь разберусь со своими чувствами и планами сама, без твоих слюней и идиотизма, – вот это уже было грубо. Упоминание и сравнение с Морган для меня болезненная тема, но Дэш прибегнул к ней, чтобы уязвить меня. И у него это получилось очень хорошо.

– У меня сегодня свидание, – закатываю глаза и желаю, чтобы он заткнулся.

– Мне зачем говоришь об этом? Надеюсь, она приютит тебя, и ты будешь появляться лишь изредка, и только в нужный момент.

– Я это к тому, что уйду раньше, а ты постарайся не утопить и не отравить Мими.

– Скатертью дорожка, – цежу я, крепче хватаясь за руль.

Свидание у него. Да и плевать. Свидание значит! Я вот не помню, когда сама на них была, а этот на свидание попрётся! Козёл недалёкий! Баран развязанный! Чтоб он подхватил какую-нибудь болячку, и у него язык отсох. Соблазнительную стерву захотел! Ненавижу!

Едва сдерживаясь от бурлящей внутри злости, паркуюсь у дома и выскакиваю из машины, прихватывая с собой Мими.

– К половине шестого вернись, альфонс. У меня работа, – прямо перед носом Дэша хлопаю дверью и несусь в детскую, раздражаясь сильнее. Боже, да я готова визжать от его нравоучений и очередного унижения. Почему с Дэшем нельзя говорить нормально, он меня постоянно выводит из себя и вынуждает ругаться с ним?

Слышу, как он входит в дом, и всё затихает. Перекладываю Мими в кроватку и сажусь в кресло-качалку, со злостью отталкиваясь ногами.

Я тоже хочу на свидание. Тоже хочу, чтобы на меня хоть кто-то посмотрел, а вместо этого подтираю всем зады и скулю от одиночества. Ничего, я найду время, чтобы оторваться. Так оторвусь, что этому Дэшу мало не покажется, и он увидит, что мной тоже интересуются.

Мими просыпается, и я шлёпаю на кухню, прислушиваясь к тишине. Этот наглец облюбовал спальню брата и гадит теперь там. Вот же блин!

Навожу смесь для малышки и возвращаюсь к ней. Беру на руки и, опускаясь обратно в кресло, подношу бутылочку ко рту Мими.

Так, шаги… моё сердце начинает биться сильнее, и я готова снова разораться, только бы задержать его.

– Как думаешь: белую или синюю? – В детскую входит Дэш, на удивление, в нормальных летних светлых брюках, держа в руках две рубашки.

Серьёзно? То есть со мной он одевается, как оборванец с помойки, а для какой-то стервы вон как наряжается.

– Скройся, – цежу я.

– Господи, давай я тебя с парнем познакомлю, а? Ты такая злая, просто ужас, – цокает он. – Так какую?

– Трусы на голову напяль и мусорный пакет на задницу, идеально будет, – меня так трясёт от гнева и зависти, что это состояние передаётся Мими, и она начинает дёргаться в моих руках.

– Как с тобой сложно. Сочувствую я твоему второму скульптору и третьему. С таким характером ни один скульптор не задержится.

Всё. Очередной передоз от его издевательств.

Резко снимаю одну кеду с ноги и с силой швыряю в, успевшего скрыться за дверью, Дэша.

– Пошёл к чёрту отсюда! – Повышаю голос.

Он выглядывает и смеётся, показывая мне язык.

– Не ревнуй, сороконожка, меня на всех хватит, – вторая кеда летит туда же, куда и первая, так и не попадая по назначению.

– Чтобы тебя ревновать, надо быть дурой! Полной дурой, каких ты обычно и выбираешь! Идиот страшный! Альфонс! – Кричу я, не получая ответа, зато вони-то сколько.

Он так сильно облился одеколоном, что теперь вся детская пахнет, как ночной клуб в Бангладеш. Надеюсь, он отравит собой шлюшку, и она убежит от него. Буду теперь молиться об этом!

Как часто можно наступать на одни и те же грабли? Вот как долго меня будет бить по лбу чёртова швабра, чтобы я поняла – никогда нельзя никому верить и ни на кого надеяться? Что ещё должно произойти, чтобы образумить меня?