котором я открываю дверь в своем доме и брожу по комнате за комнатой, в которых по какой-то причине никогда не был, и старые станции обладают той же притягательностью: свободное пространство с богатой историей и огромным потенциалом. И, несомненно, открытие старой транспортной инфраструктуры - дело выгодное: High Line на Манхэттене - это просто длинная пешеходная дорожка, ведущая в никуда, но людям нравится возможность прогуляться там, где когда-то грохотали поезда, и они делают это тысячами.

Это, конечно, не означает, что бизнес-идея Чемберса обязательно была жизнеспособной. Во-первых, хотя за прошедшие годы были закрыты десятки станций, нет и сорока настоящих станций-призраков, в смысле мест, куда можно зайти и переделать под что-то новое. Большинство из них были снесены. Кроме того, станции-призраки, которые существуют, все еще остаются станциями, напичканными линиями электропередач, механизмами и - на уровне платформы - скоростными поездами. И наконец, пространство в Лондоне стоит дорого: почти все лишние здания в столице, которые можно использовать повторно, уже давно использованы.

Однако если кому-то и удавалось вдохнуть жизнь в призраков, так это Аджиту Чемберсу, который был почти комически настойчив. Он стал преследовать Джонсона на публичных мероприятиях, и его появления стали настолько предсказуемыми, что обозреватель The Times назвал его "главным борисоносцем Лондона". Чемберс поднимался на ноги и обращался к мэру с просьбой снять все возражения, которые были высказаны чиновниками в частном порядке. Джонсон построил свою карьеру на откровенной критике няшных тенденций государства, и ему было трудно публично блокировать свободное предпринимательство. В официальных электронных письмах чиновники мэрии пытались зарубить идею Чемберса, ссылаясь на здоровье, безопасность, стоимость или что-то еще, только для того, чтобы Джонсон вернул его к жизни на общественных мероприятиях. "Все, что я хочу от вас узнать, - это то, что мы можем сделать это без затрат для налогоплательщиков", - сказал Джонсон на встрече с общественностью через год после той первой встречи. Чамберс настоял на том, что может, и авантюра возобновилась. Чемберс выбрал наиболее перспективное место для начала: Бромптон-роуд, станция-призрак в западной части Лондона, примерно на полпути между "Хэрродс" и Музеем Виктории и Альберта, которая была закрыта в 1930-х годах из-за отсутствия пассажиров.

Его видение этого места: голографические пассажиры в старинной одежде на уровне платформы, бар на крыше и пространство для презентаций альбомов и других корпоративных мероприятий в старом билетном зале - было достаточно захватывающим, чтобы привлечь внимание не только газетных обозревателей, но даже такого трезвого издания, как The Economist. И это действительно звучит очень круто: "настоящая гробница Тутанхамона с выброшенными сокровищами - огромные промышленные вентиляторы, герметичные двери, даже кинотеатр для войск, размещенных здесь на время войны". На самом деле на станции прошло всего несколько мероприятий, и люди, побывавшие на них, до сих пор с восторгом рассказывают о том, как спускались по старой лестнице на уровень платформы, как видели огромную карту, датируемую тем временем, когда здесь располагался командный пункт противовоздушной обороны во время Второй мировой войны, и табличку с надписью DANGER AMMUNITION. Настойчивость Чемберса победила. Все, что ему было нужно, - это чтобы государственные чиновники подписали договор об аренде, и все эти годы преследования Бориса окупились.

И на этом план рухнул. У дворецкого Британии были другие идеи.

Тот факт, что на Бромптон-роуд проводились мероприятия, и проводились успешно, показывает, что его можно было бы использовать в качестве туристической достопримечательности и деликатно показать этот кусочек истории Лондона, даже если идея голографических солдат, спускающихся с голографического поезда, кажется надуманной. Возможно, на этом даже можно было бы неплохо заработать. В Найтсбридже всегда найдется спрос на еще один бар или ресторан, а вокзал, несомненно, стал бы уникальным местом для проведения мероприятий. Однако истинным препятствием для плана Чемберса стало не законодательство по охране труда и технике безопасности и даже не сомнения в рентабельности, а то, что работа британского дворецкого настолько глубоко внедрилась в правительство, что, подозреваю, большинство политиков даже не подозревают о ее существовании. Чтобы передать старый вокзал на Бромптон-роуд Аджиту Чамберсу, правительственный департамент, владельцу, которым со времен Второй мировой войны было Министерство обороны, придется преодолеть рефлекс продавать вещи тому, кто больше заплатит, кем бы он ни был и каковы бы ни были его намерения. Чемберс утверждал, что собрал 25 миллионов фунтов стерлингов для поддержки своего проекта, но, как оказалось, за эти деньги не удалось бы купить и половины призрака на Бромптон-роуд, когда в начале 2014 года он наконец перешел в другие руки.

Эта продажа стала финальным актом в удивительной истории, демонстрирующей, как Британия готова быть дворецким у кого угодно, без лишних вопросов, если цена будет подходящей. Когда правительству было предложено выбрать между помощью предпринимателю в осуществлении эксцентричной мечты, которая обогатит столицу страны поистине уникальным образом, и продажей актива тому, кто предложит самую высокую цену, победитель был только один, и это был не Аджит Чемберс.

Это хорошо спрятанная история, которая требует раскопок. Так что, как сказал Борис Джонсон во время первой встречи с Чемберсом, мы спускаемся под землю.

 

Прежде всего, необходимо разобраться, откуда взялись деньги, на которые была куплена станция-призрак. Чтобы понять это, нам нужно вернуться в прошлое, во времена холодной войны, когда коммунистическая партия все еще обладала бесконтрольной властью над Россией и другими советскими республиками. Советский Союз, который в годы после Второй мировой войны считался главным экономическим конкурентом Запада, стремительно отставал. К 1970-м годам стало ясно, что планы Москвы по обеспечению всеобщего процветания отложены на неопределенный срок. По сути, страна только и могла, что цепляться за достигнутые успехи. В то время как процветание, массовая мода, поп-культура и трудосберегающие устройства распространялись по Северной Америке и Западной Европе, советские граждане часами стояли в очередях за предметами первой необходимости.

Однако у СССР была одна вещь, которой не хватало Западу: огромное количество природного газа, который он использовал для питания своих заводов, отопления домов и для получения ценных долларов, экспортируемых на Запад. Изобилие газа, контролируемое первой в стране государственной корпорацией "Газпром", помогало скреплять советскую экономику, и нигде так, как на Украине, которая была центром тяжелой промышленности, уступавшим только России.

Заводы и химические предприятия Украины зависели от трубопроводов, по которым топливо поступало из тех же далеких российских и среднеазиатских газовых месторождений, откуда газ экспортировался в Европу. Благодаря этому субсидированному источнику энергии заводы могли конкурировать с конкурентами, а миллионы украинцев имели стабильную и хорошо оплачиваемую работу.

А в 1991 году все изменилось. Советский Союз распался. Украина стала независимой и в одночасье превратилась из энергетически богатой страны в энергетически бедную. Ее