седалищем воду. Здесь его проняло окончательно: помотав головой во все стороны, шаман с ненавистью и безнадёжностью во взгляде уставился на меня.

— Да-да, всё так и есть, — покивал я. — Бежать некуда. Ты в полной моей власти.

Агуэй покосился мне за левое плечо, но я и тут его обломал:

— Вход в «мембрану» в воздухе, надо прыгать во-о-он с того, — ткнул я пальцем, — утёса. Не добежишь, даже не думай. Мой… э-э-э… слуга тебя перехватит. Да и зачем тебе в «изнанку»? Пропадёшь ведь.

И без того уже практически сломленный (в психологическом плане, конечно) шаман схватился за грудь и засипел, силясь втянуть ставший вдруг неподатливым воздух в лёгкие. Впрочем, причиной тому был вовсе не внезапный сердечный приступ, а окончательное и бесповоротное осознание поражения: амулет со «слезой ангела» исчез. И, как тотчас сообразил Агуэй, не без моего участия.

— Да, я знаю, где он, — подтвердил я. — Но самостоятельно ты его не достанешь. Придётся как-то договариваться с другими шаманами. Или со мной, — жёстко ухмыльнулся я. — Ты последний-то вариант сразу не отметай, ещё большой вопрос, с кем проще. Свои-то, небось, обрадуются твоему ослаблению? А? Как думаешь? Сразу грохнут, или сначала поизмываются всласть?

С последним я, по всему судя, попал в точку — шаман ощерился и с ненавистью выплюнул:

— Чего ты хочешь, самозванец?!

— Чего хочу? — демонстративно задумался я. — Самостоятельно принимать решения. Жить с той женщиной, которая нравится мне, а не финансовому отделу рода. Лететь туда, куда нужно мне, а не клану или вайгожэнь. Но в данный момент я больше всего хочу твоего беспрекословного подчинения.

— С чего бы я должен тебе подчиняться?! Тебе, юнцу?! — возмутился Агуэй.

— Ну, хотя бы с того, что я сильнее, — пожал я плечами.

— Докажи! — снова ощерился шаман, но подозрительно быстро сник — видимо, вспомнил, что амулета у него больше нет, а потому на его защитные свойства полагаться не приходится.

А вот у меня аналогичный гаджет в наличии, хе-хе. И шаман не в курсе, что я им пользоваться не умею. Вернее, не может быть полностью уверен в этом.

— Что ж, я тебя за язык не тянул! — рыкнул я. — Поединок!

— А если я… не приму вызов? — продемонстрировал Агуэй зачатки критического мышления. — Ты мне не ровня, юнец!

— Это ты мне не ровня, грязный дикарь! — невозмутимо парировал я. — Но я, как видишь, переступил через свою гордость и оказал тебе честь, коей ты, несомненно, недостоин!

— Самозванец!

— Придурок старый!

— Великий Предок тебя покарает!

— А ты зато прямо здесь и сейчас огребёшь!

— Да пошёл ты!

— Сам пошёл!

Так, ну-ка, стоп! Елагин, ты чего вообще творишь? Собирался, значит, морально доминировать, а вместо этого позволил втянуть себя в словесную свару… ну и какой ты после этого дипломат? И ладно бы с кем-то равным поцапался, но это же шаман! Реально дикарь из прошлого! Который уважает исключительно чужую силу! А ты дал ему почувствовать собственную. И вот уже не ты доминируешь и унижаешь, это тебя нагибают. Пусть и сугубо эмоционально. Давай-ка разрывай этот порочный круг, пока никто не увидел. Иначе стыда не оберёшься…

— Значит так, идиот старый! — прервал я на полуслове Агуэя, когда тот взял паузу, чтобы набрать в костлявую грудь побольше воздуха. — Сначала я просто хотел тебя отметелить до полной потери человеческого облика. Сломать морально. Унизить, втоптать в грязь — решай, что тебе ближе. Но теперь…

— И что же изменилось, юнец?! — презрительно выплюнул шаман.

— Теперь я хочу лишить тебя вообще всего, — с издевательской ухмылкой продолжил я развивать мысль. — Даже призрачной надежды.

— Надежды? — непонимающе уставился на меня Агуэй.

— Ага, — ощерился я во всю пасть. Пусть не думает, что только он так умеет. — Вот, гляди!

Я демонстративно снял с шеи ожерелье со «слезой ангела» и как ни в чём не бывало протопал мимо опешившего шамана прямо к «кракозябре», так и торчавшей на своём месте, поскольку никаких иных команд не поступало. До текущего момента, разумеется. А сейчас, подчиняясь моему желанию, функциональный юнит выставил перед собой один «тентакль» на манер гротескной ветви не менее гротескного «дерева», и я повесил амулет на самый его кончик, лёгким толчком заставив раскачиваться, как маятник. Гипнотизирующий маятник, если судить по застывшему взгляду Агуэя.

— Это моя ставка, — пояснил я, сместившись от «кракозябры» так, чтобы она оказалась на равных расстояниях между мной и шаманом. — Победишь, и я не стану препятствовать, чтобы ты забрал «слезу ангела» и ушёл в Паутину.

— А… — сглотнул Агуэй, — если победишь ты?

Не если, а когда, хотел было уточнить я, но не стал — вспугну ещё ненароком.

— Тогда я получу твоё полное подчинение, — пожал я плечами. — И не только твоё. Ты объявишь своему народу, что я не пришлый и не самозванец, а верховный правитель архипелага. Ну и станешь мне во всём помогать. Если, конечно, хочешь сохранить хоть какую-то власть.

— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — скривился шаман. — Зачем тогда ты меня всё это время преследовал?

— Я? — не на шутку изумился ваш покорный слуга.

— Твои люди! — уточнил Агуэй.

— Ну, ты, вообще-то, далеко не ангел, куму-пойаи! Как минимум двух человек угробил крайне затейливым способом. Ну и как мы должны были ещё реагировать?

— А что изменится после… моей победы? Ты перестанешь за мной гоняться?

— Угу.

— А как же месть?

— За кого?! — снова изумился я. — За пьянчуг Лукиньо и Качикано? Да плевать на них! Всё, что меня интересовало в связи с их безвременной кончиной, я уже узнал. Ну так что, принимаешь вызов?

— Больше никаких дополнительных условий?

— Расскажешь мне, где синьор Эухенио. И всё остальное, что я пожелаю узнать про Паутину.

— Это входит в полное подчинение, — не без ехидцы уточнил Агуэй. — Хорошо! Я согласен! Как будем биться?

— Как умеем, — глядя шаману в глаза, произнёс я.

— То есть правил нет?

— Для победы все средства хороши, — пожал я плечами.

А уж для моей основной цели — лишить шамана даже призрачной надежды — тем более. Ведь как можно лишить того, чего нет? Правильно, никак! Значит, что? Значит, надо создать условия для того, чтобы у куму-пойаи Агуэя эта самая надежда появилась. На что именно? Да как обычно — выйти сухим из воды. Обвести врага вокруг пальца. А потом ещё и жестоко отомстить. И всё это станет возможным, если шаман доберётся до амулета. Вон как глаза загорелись! Стало быть, угадал я. И первое, что он попытается сделать — проскочить мимо меня к «кракозябре» и сдёрнуть с «тентакля» ожерелье. Впрочем, он может оказаться хитрее и сначала