— Я сказала кому-то, чтоб предупредили людей, а сама побежала на ГРП, сказать, чтоб газ отключили, — начала оправдываться она.

— Кому вы сказали? — Я посмотрела ей прямо в глаза.

— Не помню, такая суматоха поднялась, — отвела она взгляд.

— А зачем бежать на ГРП, если можно туда позвонить, — выложила я последний убийственный агрумент.

Мастер покраснела, замолчала. Ее глаза лихорадочно забегали.

— Отвечайте, Валентина Ивановна, — потребовал Кравцов, отрываясь от сотового, по которому он разговаривал с милицией.

— А вот, это… То есть телефон не отвечал на ГРП, я из-за этого и решила, что быстрее туда сбегать, — быстро проговорила мастер, запинаясь и кося глазами куда-то в сторону.

— Что ж, вопросов больше нет, — произнесла я.

— Я уже вызвал милицию. Скоро приедут, — сообщил мне Кравцов.

В особняк Кравцова я вернулась совершенно разбитая. Расспросы следователя измотали меня сильнее, чем разборки с поджигателем. Хотелось одного — побыстрее залезть в постель и уснуть, но вместо этого я досконально проверила систему безопасности дома, каждую камеру, датчики движения, двери и окна. Только после этого я смогла со спокойной душой лечь спать. Во сне мне снились цеха молочного комбината — серый бетонный лабиринт со множеством дверей, освещенный тусклыми лампочками. Кругом трубы, кабели. Я бежала по лабиринту, преследуя неизвестного. Его спина маячила в десяти метрах от меня, однако я никак не могла его догнать. Во сне я знала, что он очень опасен и ни за что не остановится, и чувствовала, что знаю, кто он. И вот я загнала неизвестного в тупик. Он понял, что дальше бежать некуда, и обернулся, держа в руке какую-то пику. Я почти увидела его лицо и проснулась…

Свет нового дня заполнял комнату, вселяя мне в душу уверенность, что все получится как я хочу. Зарядка, душ, завтрак. Я была готова к новым свершениям и полна энергии. Огорчал лишь уродливый синяк на щеке да ссадина, которую я обработала перекисью водорода, а потом смазала мазью.

— Аркадий Никифорович сказал, что поспит еще часа три, — сообщила мне надменно Юлия Матвеевна, спустившись в холл в зеленом шелковом халате, расшитом белыми розами. — Это время можете заниматься чем хотите.

Никакие события, похоже, не влияли на отношение супруги Кравцова ко мне. Прежде всего она видела во мне соперницу, а не человека, охранявшего ее мужа. Поскольку ближайшие три часа были свободны, я решила навестить Бирюка в его логове.

— Посмотрим, кто натравил на меня отморозков, — прошептала я, выруливая со двора на своем «Фольксвагене». За окнами машины поплыли улицы со спешащими на работу людьми, замелькали витрины магазинов, перекрестки, светофоры. «Фольксваген» уверенно прокладывал себе путь среди других машин, дружно рвавшихся вперед, каждая к своему пункту назначения. Адрес, продиктованный товарищем Бирюка, отпечатался в памяти подобно четкому снимку фотографа-профессионала. Я быстро разыскала нужный дом, позвонила в дверь, натягивая на нос козырек бейсболки, однако ответа так и не дождалась ни через минуту, ни через пять. В ход пошли отмычки. Я вошла в жилище Бирюка и поняла, что хозяин собирался в спешке. Кругом были разбросаны вещи, дверцы шкафов не закрыты. Я быстро проверила комнаты, перетряхнула попавшиеся под руку бумаги и пачку газет, посмотрела содержимое мусорного ведра — ничего. Приходилось смириться с тем, что с господином Бирюком мне удастся встретиться очень и очень нескоро, если вообще удастся когда-нибудь. Не привлекая к себе внимания, я спокойно вышла из дома и отбыла восвояси.

К моему приезду Кравцов пил кофе на кухне.

— Да, тяжелая была ночка, — заметил он. Я села напротив и налила себе кофе.

— Пока я спал, наверно, переделали кучу дел? — Кравцов с грустной улыбкой подвинул мне тарелку с булочками. Я кивком поблагодарила его и сказала, выбирая сдобу:

— Кучу не кучу, но один вопрос прояснила. Второй из напавших на меня отморозков скрылся в неизвестном направлении.

— И что теперь? — заинтересовался Кравцов.

— У меня есть несколько зацепок, — заверила я, — постараюсь сегодня их проработать.

— Что-то, Евгения Максимовна, у меня дурные предчувствия, — признался Кравцов.

— Насчет чего? — насторожилась я. Со времен учебы в Ворошиловке инструктора вдалбливали мне, что ко всякого рода предчувствиям надо относиться самым внимательным образом. Если предстоит поездка, то лучше изменить маршрут или отказаться от нее вовсе. Находишься на точке для стрельбы — уходи.

— Да не знаю, просто неспокойно, — поморщился Кравцов, не в силах высказать бродящие в сознании неясные мысли.

— Предлагаю вам остаться сегодня дома и отдохнуть, воскресенье все-таки, пожалейте людей, — сказала я, стараясь, чтобы мой тон не казался приказным.

— Нет, предприятие в чрезвычайном положении, — решительно поизнес Кравцов. — Сегодня я, кровь из носа, должен появиться на комбинате. После вчерашних событий там такие слухи пойдут, что все производство завалят. Кроме того, надо быстрее решать вопрос с тарой. Часть коробок все же сгорела. Если дело пустишь на самотек, то могут возникнуть проблемы. Я распорядился, сегодня даже столовая будет работать.

Нехотя, но я согласилась с ним. Комбинат действительно напоминал растревоженный улей. Я заметила косые взгляды, направленные в мою сторону. Интересно было бы узнать, о чем говорят в цехах. Однако Калмыков, который мог дать мне эту информацию, по графику сегодня отдыхал. Меня ждали файлы, пересланные вчера Валерием Игнатьевичем. Информация, содержащаяся в них, подробно рассказывала об обстоятельствах убийства Геворкяна. По сложившейся уже привычке, я перед началом просмотрела записи, накопившиеся на жестком диске. Просочившиеся в прессу не без подачи Кравцова слухи о готовившейся на «Молочных реках» диверсии, которая была предотвращена доблестной службой безопасности комбината, повергли основного конкурента в шок. На записи со скрытой камеры из кабинета Зеленского тот сидел в своем кресле и задумчиво пялился в стену. В кабинет вошли трое в штатском. Старший из тройки показал Зеленскому удостоверение и предложил следовать с ними. Зеленский еле поднялся с кресла, вид — краше в гроб кладут. Пришедшим потребовалось вести его под руки, как немощного старика. Я от души порадовалась, что злодей будет наказан. Интересно потом раздобыть протокол допроса Зеленского. За сорок пять минут я покончила с просмотром и, уничтожив ненужные файлы, остальные отправила в архив, затем приступила ко вчерашней электронной почте от Валерия Игнатьевича. Материал, надо сказать, был прелюбопытный. Мое воображение рисовало картину произошедшего, добавляя в нее все новые штрихи. Итак, в среду, пятого июня, без пятнадцати минут два финансовый директор «Молочных рек» Павел Геворкян выходит из подъезда своего дома в сопровождении жены. Жена останавливается у подъезда, а финдиректор подходит к своей машине. Шофер открывает дверцу. На противоположной стороне улицы из черного «Форда» выскакивает убийца в маске, подбегает к машине Геворкяна, резко выхватывает из кобуры «стечкина» и почти в упор расстреливает всех, кого видит, — пятнадцать патронов из двадцати имеющихся в обойме. Настоящий профессионал никогда бы не действовал подобным образом. Так действуют герои вестернов, а не наемные убийцы. Результаты вскрытия свидетельствовали о том, что большинство пуль попали в грудь и голову жертвам. Десять пуль досталось финдиректору, три шоферу и две жене Геворкяна. Убийца действовал наверняка. Велика вероятность, что он местный, любит пострелять и с большим самомнением. Свидетели описывают преступника как невысокого человека, плотного телосложения. Все произошло очень быстро. Сделав свое черное дело, он прыгнул в «Форд» — водитель ждал его с заведенным двигателем. Машина тут же сорвалась с места и умчалась по направлению к набережной. Раз за разом я восстанавливала в мозгу сцену преступления. Преступник в черной маске с прорезями для глаз лихо выхватывает из кобуры пистолет, звучат выстрелы, жертвы падают на асфальт. Что-то во всем этом было очень знакомое. Если преступник любит пострелять и он местный, то скорее всего в свободное от основной работы «киллера» время посещает тир. А тиров в Тарасове раз, два и обчелся. Можно утверждать со стопроцентной гарантией, что я его встречала там. Лишь только я об этом подумала, как вспомнился день, когда мне позвонил Кравцов. Я стреляла в тире, и замначальника службы безопасности «Молочных рек» Егор, которого я тогда еще не знала, пытался навязаться мне в инструкторы. Как он кичился тем, что работал в ФСБ! Его манера стрельбы и внешние данные — все совпадало с приметами преступника. Мысленно я как бы прокручивала кинопленку. Вот Егор подходит к барьеру в тире, выхватывает, как ковбой, пистолет и расстреливает за несколько секунд всю обойму. Потом я вижу мишень, изрешеченную пулями его бельгийского пистолета. Пулевые отверстия ровными окружностями сгруппировались в области груди и головы фанерного щита, сделанного в виде силуэта человека. С такими доказательствами в суд, конечно, не пойдешь. Однако можно как-нибудь спровоцировать Егора, чтобы он выдал себя, решила я. Можно подсадить в машину «жучок», заняться прослушиванием домашнего телефона. Если он виновен, в чем я мало сомневалась, то второй — водитель «Форда» — наверняка тоже из охраны. На мгновение я подумала, что это был Филюшкин, но потом посмеялась над своим предположением. Филюшкин с его амбициями никак не может выполнять роль шофера при своем подчиненном. Нет, скорее это кто-нибудь из охранников. Покопавшись в файлах еще, я выключила компьютер, решив отдохнуть и пообедать. За мной зашел Кравцов. С самого утра он только и занимался тем, что строил подчиненных, и, похоже, был доволен результатом.