— Ставьте вот здесь, в углу, — бегала по комнате Полина. — Или лучше у окна… Ну, Таня, помоги же мне! Как думаешь?

— У окна неплохо, да, — растерявшись, отозвалась я поскорее.

— Все, давайте у окна, вот здесь, ага…

— Нет! — появился недовольный Акулов. — Никаких углов и окон, уносите ее к чертовой матери! Не нужна мне елка!

— Нужна, ставьте! — упрямо скомандовала Полина грузчику, который замер с деревом посреди гостиной.

— Не нужна!

— Нужна, Никита, — с нажимом повторила его сестра. — Уже двадцать пятое декабря, пора создавать новогоднее настроение… А еще елка поработает как антисептик. Все вирусы и бациллы убьет. Мы как поставили у себя елку, сразу все выздоровели!

— Я и без елки выздоровею! — не отступал Акулов, правда, потом снова зашелся кашлем.

Я же, уличив момент, подхватила документы и бочком ретировалась в прихожую. Быстро надела дубленку и, уже переступив порог, услышала:

— Таня… — задержалась всего на мгновение, но потом уже уверенно нажала на кнопку лифта.

— Сам виноват… — донесся до меня голос Полины за секунду до того, как захлопнулись двери лифта.

Никита Акулов

— Какого черта ты притащила сюда это гребаное дерево? — Никита сдернул с себя надоевшую до печенок маску. В конце концов, сестра уже точно не заразится, переболела. — Ну что тебе дома не сидится, а? Не виделись давно, что ли?

— А ты чего так завелся? — Полина была спокойна как мамонт. — Из-за помощницы своей, да? Сбежала от тебя, значит, сам виноват!

— Да иди ты! — Никита упал в кресло и принялся нервно перестукивать пальцами по подлокотнику. — Виноват… Уволиться она, видите ли, захотела!

— Ты о Тане? — уточнила сестра. Никита лишь глянул на нее из-подо лба, и она кивнула: — Значит, о Тане. И ты что? Уволил?

Никита кивком показал на бумажный комок, валявшийся на полу.

— Уже хорошо… — протянула Полина, садясь на диван и закидывая ногу на ногу.

— Тебе нравятся мужчины младше себя? — без перехода спросил Акулов. — Чтоб совсем молокосос. Как наш Ванька.

— Да я как-то не задумывалась о таком, — Полина усмехнулась и пожала плечами. — Молокососы, конечно, не нравятся. Ну а разница в возрасте всякой бывает… А что не так с Ванькой? Это он для нас мелочь, а так, если забыть о том, что он наш младший брат, то вполне ничего… Задрот, конечно, немного, но… Все поправимо в хороших женских руках.

— Ты это серьезно сейчас?

— Вполне, — Полина с прежней усмешкой почесала кончик носа. — Так что с Ванькой? Он тебе, что ли, дорогу перешел? — догадалась сестра и хохотнула. — С кем же?.. Хотя… Постой… — она показала взглядом на злосчастное заявление и произнесла почти шепотом: — С Таней? — и уже громко расхохоталась. — Ну ты, брат, даешь!

— Ничего смешного не вижу, — мрачно произнес Никита.

— То есть, ты не отрицаешь, что ревнуешь?

— Я не… Черт! Да при чем тут это? — Никита подскочил и принялся ходить по комнате. — Я просто не понимаю, почему он все время трется около моей помощницы? Компьютер ей чинит… Потом на корпоративе танцевать приглашает… Еще и названивает ей! Тайны у них, видишь ли, какие-то! А теперь она увольняется раньше срока!

— Ты считаешь, Ваня причастен к увольнению Тани? — а сестра уже, похоже, веселилась вовсю.

— А отчего она решила уволиться так внезапно? — Никита энергично развел руками. — Еще на прошлой неделе она никуда не собиралась, все было хорошо… В Казани, — тут он запнулся, вспомнив об их прогулке. И о недо-поцелуе, конечно. — А сегодня вот такая новость!

— То есть других причин ее увольнению не может быть? — спросила сестра и открыла сумочку, откуда достала телефон. — А мы сейчас Ваньке и позвоним. Спросим, — и Никита не успел опомниться, как она уже набирала номер младшего брата. — Алло, Ванечка… Как дела? Что делаешь? Что там у вас с Татьяной? Какой? Да, помощницей Никитки… О, даже так?..

Никита, ходивший до этой секунды из угла в угол, резко остановился, прислушиваясь, но в порыве задел плечом елку, и та начала крениться на бок. Вот же…

— О… А ты не хочешь брата больного навестить? — пока Никита пытался выровнять чертову елку, продолжала Полина. — Заодно и расскажешь… Да прямо сейчас приезжай, выговор все равно не получишь, к начальству же едешь, — хмыкнула она. — Все, ждем.

Никита, придерживая дерево, посмотрел на нее вопросительно.

— Ваня говорит, ему есть что тебе рассказать. Важное, — ответила Полина. — Про Таню, и не только…

— Что именно? — Акулов начал нервничать. Тряхнул со злостью елку, и та наконец выпрямилась.

— Сейчас приедет, и узнаем. Самой интересно. Надо бы украсить… — протянула сестра, разглядывая свой «подарок». — У тебя же нет игрушек, мишуры? Совсем забыла купить…

— Могу шкурки от апельсина предложить. Или чайный пакетик, — Никита поднял с пола скомканное заявление Тани. Расправил его, еще раз перечитал, затем разорвал на мелкие кусочки.

Сестра следила за ним с насмешливой улыбкой.

— Переживаешь? — спросила, подперев щеку рукой.

— О чем? Что нет игрушек? — он снова с размаху упал в кресло. Схватил со столика остывший чай и выпил его залпом.

— Из-за Тани, — вздохнула Полина, теперь глядя на него с осуждением. — Вроде, взрослый дядька, а ведешь себя как…

— Как? — грубо переспросил Никита.

— Как дурак, — припечатала сестра и забрала у него чашку. — Пойду горячий сделаю.

Никита прикрыл глаза, пытаясь унять клокочущее раздражение. Из-за сестры, которая во многом была права. Из-за брата, который оказался успешней там, где он, Никита, проштрафился. И, конечно же, из-за себя. Поскольку действительно дурак. На Таню?.. На Таню он тоже злился, немного, потому что… Ну разве можно быть такой… Такой невыносимой, такой принципиальной, такой… Необходимой ему. И не только помощницей…

На этот раз затрезвонил уже его телефон. Менеджер по персоналу.

— Да, Борис Андреевич? — Никита принял вызов с предчувствием чего-то неприятного.

— Никита Романович, как здоровье? — первым делом поинтересовался тот.

— Немного лучше, — Никита кашлянул. — Иду на поправку. А у вас что слышно?

— Да вот… Ларина заявление принесла. Об увольнении… Была очень категорична. И что мне с ним делать, с заявлением этим? Увольнять будем?

— Нет, — Никита стиснул зубы. — До моего появления никаких увольнений. Приду, разберусь сам.

В прихожей ожил домофон, и Полина спешно выбежала из кухни.

— А вот и Ваня, — сообщила она, открывая тому дверь.

За время, пока брат поднимался, Никита завершил разговор с Борисом и отложил телефон.