«Я здорово в тебе ошибся». А я? Что я чувствую сейчас? Во мне не осталось и капли ненависти, её выжгло даже не прямое и честное признание неправоты, а зелень его глаз. Тэйт…

– Тэйт! – вполголоса позвала Илона. – Мэй! Вы там что, уснули?

Ответа она не дождалась. Громко фыркнула и зашуршала платьем, устраиваясь поудобнее. Я не шевелилась и старалась дышать ровно, как все спящие, таким же размеренным было дыхание Тэйта. Время остановилось. Прошлое вдруг стало очень далёким, нереальным. Настоящим казалось только тепло его тела и лёгкое прикосновение волос. И когда везиль остановился, я почувствовала досаду за то, что это закончилось.

– Приехали, выходим! – раздался бодрый голос Дирина.

Постаралась не вскакивать сразу, а сначала посидеть, вроде только что проснулась. Осмотрелась и натолкнулась на точно такой же осторожный, ничуть не сонный взгляд Тэйта. Получается, он тоже не спал?

– Мэй! – Ирвин стоял рядом с распахнутой дверью и протягивал руку. – Идём, я проведу вас с Илоной в комнату отдыха. Мы надолго здесь застрянем из-за этих бесовых бандитов.

Илона уже вышла и с любопытством разглядывала границу между Нейссом и Гидаром – широкую полосу бурой вспаханной земли с полосатыми столбиками ограждения. Здание пропускного пункта представляло из себя длинную арку с двумя вытянутыми пристройками по бокам. С нашей стороны на ней красовался герб Гидара – снежная вершина в обрамлении кедровых ветвей, над которой сияла многолучевая звезда. Очевидно, со стороны Нейсса находился лев в короне, вставший на задние лапы. Очереди из везилей не наблюдалось, и к нам уже спешили пограничники. Ирвин подхватил меня и Илону и повёл к зданию, Тэйт обогнал нас и о чём-то заговорил с Дирином. Мрачные телохранители топали сзади.

– Ирви, можно мы подождём на воздухе? – спросила Илона. – Насиделись уже, сил нет!

Ирвин покачал головой.

– Формальности могут растянуться на час, а то и больше. Пока нас допросят, проверят документы, оформят оружие.

– Ты дипломат, – надула губки Илона. – Разве тебя можно допрашивать?

– Да – в том случае, когда я сам этого желаю, – нахмурился Ирвин. – Сестрёнка, так или иначе, я убил полсотни человек. И не хочу, чтобы из-за недосказанности пошли слухи. Стихийников и без этого боятся. Пусть осмотрят везиль, оценят следы от пуль, сделают собственные выводы.

Я поддержала Ирвина улыбкой.

– Мы немного пройдёмся и потом сами найдём комнату отдыха, – предложила, глядя на Илону. – Будем здесь, на виду. Хорошо?

– Хорошо. – В прозрачных глазах вспыхнули искры. – Не уходите далеко, ладно?

– Ирви будет прекрасным мужем, – заметила Илона, когда Ирвин отошёл подальше. – Чутким, заботливым, покладистым. Он уже сделал тебе предложение?

– Сегодня утром, – созналась я.

– Надеюсь, ты его приняла?

– Предложила не торопиться. Неизвестно, как к этому отнесутся ваши родители.

– Мама придёт в восторг, – заверила меня Илона. – Ей неважно, на ком Ирви женится, лишь бы он был счастлив. Отец… С ним немного сложнее. Он предпочёл бы породниться с кем-нибудь из своих многочисленных друзей. Но вряд ли он начнёт возражать, так, скорчит кислую физиономию и пару месяцев поворчит. Вот с дедом хуже, он у нас любит использовать внуков с пользой. Не удивлюсь, если он и для Ирви присмотрел невесту где-нибудь в предгорьях: дед мечтает присоединить эти земли к Гидару. Не зря же он его отправил туда на два года.

– Твой брак тоже устроил дед?

– Разумеется. – Илона нагнулась, сорвала придорожный цветок – мелкий жёлтый лютик, задумчиво повертела в пальцах. – Десять лет назад загорелся. Файриан тогда ещё принцем был. Дед политик, в отличие от папы и Ирвина. Они служат Гидару, а дед живёт ради нашей страны. Брак родителей – прямое тому подтверждение. Мама – дочь одного из управителей Исаро́на, это крупный промышленный центр на западе Гидара. Тридцать лет тому назад он хотел отделиться.

– Но благодаря летту Гирелу этого так и не произошло.

Илона рассмеялась, отбросила лютик и повернулась ко мне. В который раз я поразилась исключительной красоте брата и сестры. Вдобавок в Илоне женское очарование сочеталось с умением подать себя, подчеркнуть свои достоинства. Пограничники, которые перетаскивали из везиля оружие, нарочно замедляли шаг, чтобы полюбоваться ею.

– Ты гораздо умнее меня, Мэй. Мне такие вещи растолковывал Ирви. Значит, ты должна представлять себе нашего деда. Гéран Гирел признаёт только долг, как и Тэйт. Недаром Тэйт у него – любимый внук, пусть и неродной. Вот с кем дед связывает свои самые далеко идущие планы… Почему ты усмехаешься?

– С трудом верится, что Тэйт прямо так возьмёт и послушается.

– Да уж, это точно, – согласилась Илона. – Дед поэтому на него и не давит, знает, что Тэйт пошлёт его к бесам. Но ты не беспокойся, Ирвин тоже стойкий. Если что-то решил, то не отступится. Что ему сделает дед? Наследства лишит? У Ирви свои собственные средства, он из предгорий вернулся состоятельным человеком, дом купил. Приказать дед не может, угрожать нечем.

– А тебе – смог? – не выдержала я. – Приказать?

– Мне… – Илона покосилась на герб Гидара. – Я тебе сейчас правду расскажу, только, пожалуйста, никому не говори, даже Ирви. Обещаешь?

Я кивнула.

– Дед меня долго подготавливал. Разные книжки о Нейссе подкидывал, учительницу языка нанял – бывшую придворную даму. Летта Лириáна мне все уши прожужжала, какое замечательное королевство Нейсс и до чего славно там живётся королям. Когда мне исполнилось двадцать, дед пригласил Файриана к нам в гости. Принц оказался симпатичный, чернявый такой, намного смуглее Тэйта, глаза словно спелые маслины, и ресницы веером, брови задевают. Но я упиралась, Мэй. Это у мужчин помимо семьи тысяча занятий. Жизнь женщины сосредоточена на муже и детях, и быть привязанной к нелюбимому тяжко. А я уже отдала своё сердце. Думала – взаимно, выяснилось – нет. И когда я ночами выла от отчаяния, дед и подошёл с разговором. Он всегда выбирает самый благоприятный момент. Напомнил мне о долге, о жертвенности, о блестящих перспективах. Показал письмо Файриана, в котором принц с восхищением обо мне отзывался, и мягко так заметил: кое-кто будет всю жизнь локти кусать, что тебя не оценил.

– После чего ты согласилась стать королевой, – хмыкнула я.

– Я хотела заставить ревновать, – голос Илоны дрогнул. – Как в нейсских романах. Принц узнаёт, что его девушка выходит замуж за другого, несётся в храм, срывает свадьбу и сам делает предложение. А в жизни всё иначе, Мэй. Мой герой с нескрываемым облегчением искренне пожелал мне счастья. С тех пор я и ненавижу эти бесовы книжки о любви.

Она замолчала. Во мне мешались жалость и злость. Летт Геран Гирел умело сыграл на чувствах своей внучки и