— Орели? Ты меня слышишь?

Она понапрасну потратила силы, понимая, что Орели больше ничего не скажет.

Просто потому, что она больше не может говорить.

Она может только плакать и кричать.

Только вот тишина по-прежнему оглушала.

Наверное, Орели сопротивлялась и эта отвратительная женщина ударила ее и оставила без сознания в ванной комнате.

— Оре? Очнись! Она там тебя привязала, да?

Джессика села на кровати и принялась массировать саднящее запястье. Проклятые наручники! Она стала раскачиваться взад и вперед, принялась грызть ноготь, пока не обгрызла его до мяса.

— Ты знаешь, Оре, я сама на себя зла за вчерашнее… Но я не думала, что этот псих возьмется за тебя! Ты должна была мне рассказать, что он с тобой сделал… Может быть, тебе станет легче, подумай. Нам нельзя ссориться, потому что… потому что, я думаю, ему только этого и нужно, этому старому козлу. Ты согласна? Если бы ты знала, как мне страшно, блин… Тебе тоже страшно, Оре?

Она напрягла слух, надеясь на ответ, но его не последовало.

Его уже никогда не будет.

— Скажи мне, что тебе тоже страшно! — взмолилась Джессика тихим голосом.

* * *

— Что случилось, радость моя? — спросил Патрик.

Сандра стояла у входа на кухню, где он завтракал. Он наконец удостоил ее поворота головы и увидел лицо жены. Искаженное чувством страха.

— Что такое? — спокойно повторил Патрик.

— Она мертва.

Папочка вытер рот салфеткой и свернул ее вшестеро, прежде чем положить рядом со своей чашкой кофе.

— Кто мертв?

Его голос был холоднее льда на замерзшем пруду. Сандра спрятала руки за спиной.

Свои дрожащие руки.

— Орели.

— Она была мертва, когда ты вошла в комнату?

Теперь он уставился ей прямо в глаза. Солгать было невозможно.

— Нет.

— В таком случае как она умерла?

— Я… Она…

— Не спеши, родная. Не спеши.

— Она сопротивлялась в душе и напала на меня… Я ее оттолкнула, и она сломала себе шею о край ванны.

Патрик подошел к Сандре, положил руку ей на плечо:

— То есть это ты ее убила?

Сандра почти не могла говорить, ее душил неведомый ужас.

— Я не нарочно! Она словно обезумела, она меня укусила!

Она немного задрала рукав футболки, чтобы показать ему следы нападения.

Чтобы доказать, что ей пришлось защищаться. Но он даже не посмотрел на ее рану, а продолжил глядеть ей прямо в глаза.

— Я спрашиваю тебя не об этом. Я спрашиваю тебя, это ты ее убила?

Он всегда изъяснялся с олимпийским спокойствием. Но Сандра различила первые признаки ярости. Легкий тик, подергивание левого века.

— Да, — шепотом созналась Сандра.

— А я просил тебя об этом? — продолжал папочка.

— Нет. Мне… так жаль.

— Тебе жаль? — Патрик убрал руку и вернулся к своему завтраку. — А почему ты мне раньше об этом не сказала?

— Я… я пошла к лошадям, — пролепетала она.

Она довольно долго пробыла в конюшне, рядом со своими верными животными. С теми, кто так хорошо чувствовал ее тоску. С теми, кто так умел подбодрить ее.

Она оставалась там добрый час, достаточно, чтобы набраться сил и признать свою вину.

— Я должна идти, — добавила она.

— Куда это? — поинтересовался Патрик, делая глоток кофе.

— На работу.

— Ты не пойдешь. Не сегодня.

— Но…

Он снова повернул к ней голову:

— Я сказал, что ты не пойдешь. Это понятно?

— Почему?

Патрик поставил чашку на стол, подошел к ней:

— Потому что ты не в том состоянии. Я не хочу, чтобы тебя видели такой в деревне…

— Какой «такой»? — удивилась она.

Она получила удар кулаком в лицо и упала к его ногам.

Струйка крови сбежала из ее левой ноздри, огибая контуры рта.

— Чтобы тебя видели в этом состоянии, — добавил Патрик. Он сел возле нее на корточки и сжал рукой горло Сандры. — Это пройдет через несколько дней.

Наконец он ее оставил и пошел к раковине вымыть руки.

Когда он вернулся к ней, он даже не повысил голоса.

— Тебе повезло, — сказал он негромко. — Повезло, что это была Орели… Я ею уже попользовался.

Сандра не стала плакать. Она смиренно ждала новых ударов.

Но сегодня больше ничего не будет.

— Если бы это случилось с Джессикой, думаю, я мог бы разозлиться…

10:30

— Это он тебя ударил?

Сандра сделала вид, что не слышит. Тогда Рафаэль продолжил задавать вопросы, пока она снимала компресс с его левого глаза.

— Это твой муженек тебе врезал?

Она сделала резкое движение, он захрипел от боли.

— Почему ты позволяешь ему так с тобой обращаться?

— Заткнись! Может, скажешь, что ты меня не бил?

— Я — другое дело, — заявил грабитель. — Я тебе не муж…

Сандра наложила немного мази на роговицу. Лицо Рафаэля перекосилось.

— Почему ты остаешься здесь, с ним? Почему ты не сбежишь?

— Он все, что у меня есть.

— В таком случае у тебя ничего нет. Совсем ничего…

Он увидел, как искривился ее рот, значит он причинил ей боль. Она наложила новый компресс на его глаз, собрала свои принадлежности в сумку.

Рафаэль послал ей коварную улыбку:

— Давно ты вышла замуж за этого сукина сына?

— А тебе какое дело?

Она открыла бутылку с водой и поднесла горлышко к губам Рафаэля. Он сделал несколько глотков, едва не задохнувшись. Она замерла перед ним на несколько секунд, они посмотрели друг другу в лицо. Затем она нежно вытерла рукой его губы.

Этот жест его удивил.

Эта женщина удивляла его с самого начала. Смесь твердости и хрупкости. Она чудовище, это ясно. Но все же…

— Ты достойна лучшего, чем этот больной, — прошептал бандит.

— Замолчи, ты ничего не знаешь.

— Нет, я знаю, что ты стала сообщницей в изнасиловании ребенка. А еще в убийстве ребенка. Ты знаешь, чем рискуешь? Пожизненным заключением, Сандра. А ты знаешь, что там, внутри? Это ад кромешный…

Она поднялась, посмотрела на него с вызовом:

— Я знаю, что такое кромешный ад.

Она дала напиться Вильяму.

— Почему же он тебя ударил? — пришел в ярость Рафаэль. — Ты плохо сварила ему кофе? Или, может быть, плохо погладила рубашку?

Она обернулась и бросила на него гневный взгляд:

— Я убила одну из девочек.

Гробовое молчание воцарилось в комнате. Но оно продлилось лишь несколько секунд.

— Ты за нее переживаешь, Чемпион?

Голос Патрика заставил вздрогнуть всех троих. Они совсем не слышали, как он прошел по коридору.

Сандра в спешке собрала свои вещи и направилась к выходу.

— Я иду в дом, — сказала она, словно извиняясь.

— Нет, ты останешься.

Она застыла на пороге, в то время как Патрик приблизился к Рафаэлю, начал кружить вокруг него, выбирая