что и было же видно невооруженным глазом-взглядом, а и после под- и закрепления этого же еще и записями самого мужчины — не оставляло, не давало никаких поводов для сомнений! А уж и с такой-то еще и его же самого, Егора, собственной внутренней силой, подпитанной внешней… Разве могло было быть и иначе? Могло. И стало! Эх… А вот и если бы не кража? Если бы не этот… тот самый же итог? И да, конечно и безусловно, не от хорошей жизни! Но и если бы не спасение… во имя же спасения? Могло бы статься и остаться все так, как… было? «А история любит сослагательные наклонения? Нет! Вот и он — нет. Не понимал и не принимал… Не принял». Конечно! Для него же это было — далеко не так. Не спасение. Да и опять же все, для единого из всей тройки! Это была — именно смерть, как она есть. И с одним лишь плюсом: в качестве вечности. В коей же он… делал же и все то, что и до этого! Год прошел, число сменилось… А что-то изменилось? А стоило ли? А спросили ли? Спросили! Отказался ли? Откажешь тут… когда на кону вопрос жизни и смерти, буквально, а и не просто так выйти покурить за гаражами… как все и для статусности, положения! И если на первый взгляд это только кажется равноценным и — значным, то на второй… только лишь вновь кажется. И дело не только в умереть — быстро или медленно? В умереть. В принципе и… изначально! Вот и он, считай, не выбрал — ему пришлось. И это тоже — разные вещи. Будучи обделенным еще с раннего же детства материнской лаской и твердостью отцовского плеча, он… Целость его разрушилась — не в процессе! Не в начале и не в конце… Она разрушилась — с уходом его же самого: его-себя и… из него-себя же!

А и как красиво же все начиналось! И как было… эстетично. Прекрасный дом… Не менее и чистая, демоническая семья… Прям как и из той самой же пресловутой песенки из рекламы: «Мама, папа, я — здоровая счастливая семья»! И не только, не столько же потому, что и на разный, современный и не лад: пока двое же были счастливы, третий — и не очень-то здоров… Нет. Но и дабы ты опять не начал про ценность и цену… И что за всех и все, вся — придется рано или поздно платить… Как и из сказки же почти! И все. Да! Ведь только и не принц: внешний гадкий утенок с позывами внутреннего же прекрасного лебедя! «По́шло»? Но и мы же с тобой — не о розах внешности! Помнишь же, да? Не о внешнем и меркантильном… Как и материальном! О принципах и… привычках. Установках и… Духовном! Да и просто пока же все дети его же возраста и имея такой же или около того семейный опыт, костяк и крест почивали на лаврах… Или как-то и что-то, где-то имели с этого, проживая и просаживая же все заработанное не собой… Выстраданное в моментах и буквально же не только лишь кровью и по́том, но и нечестных же правил трудом… он… Егор… был… Егором же — и пропадал на улице, по дворам… с такими же, как или не он! Да ведь и со сложностью… как бы ни странно и ни иронично… как никогда и ни у кого же простого… простецкого даже… характера… в комбо же к ветреному (холодному) разуму и романтической (горячей) душе… ему хотелось иначе! Хотелось: по-другому и свое. Так еще и именно: только своего-его. Личного… во всех же смыслах… искусства и творчества! Собственного… без малого, но и со многим опять же… созидания. Ну, а хотелкам же чуть чаще, чем и… их же все тезкам мечтам… суждено сбываться. А и тем более — когда так хочется! И вот уже то, что только-только начиналось и началось же красным и оранжевым кирпичом… черным углем и грифелем… плавно перешло в мелки, а после… и в баллончики с краской!

Да… И так еще сменялось время… года и века… знаешь ли… привнося нечто новое! Привнося новшества в мир… полных лоботрясов и невозможных разгильдяев, что и мало же того, что шатаются без дела по улицам, так еще и уродуют дома, дороги… беспредельничают же буквально… на наших же с вами все глазах и… среди бела дня… в его-свой мир! Где единственной проблемой было и есть не разговор картинок, а молчание этих же самых гляделок, что набрасываются лишь на своих и только лишь за то, что те, в свою очередь и в сравнении же с ними самими, были и есть чуть посмелее, чуть понаглее и… гораздо правдивее. Вне силы же. Хоть вторая и бывает иногда, как и есть же в первой… Жаль только вот первой — никогда не бывает и нет во второй! Он ведь жил в этом… буквально! И этим же — проживал. Не существовал. Да. Жил! И да, в этих вот простых и неприглядных, на первый же все взгляд, надписях и образах… зарисовках и рисунках! Ведь и в них лишь только — был весь он: от начала и до конца. Иначе же еще сказать: там, где и была его душа — его естество и тут же еще предназначение! И нет, он не скрывался за ними… Не скрывал и того — кто он есть… на самом деле. Как и сам же не скрывался-прятался от того — кем он был и есть. Только — не в них и не за ними! Просто… не считал нужным. Ровно так же, как и показывать, выказывать и выпячивать… отсвечивать же этим всем как в принципе, так еще и чрезмерно, красуясь же уже и прямо-таки кичась тем самым! Зачем? Кому нужно же — узнает. Как и кто не понял же — все и все равно же поймет. Если уж и не всех. И не так, как надо,