и служебного долга, что и вызывает диссонанс у старшего офицера.

— Креб, — послышался сухой щелчок перехода на личный канал. — Я не должен тебе этого говорить, вообще-то…

«Тогда зачем говоришь?»

— Есть плохие новости, сынок.

«Я тебя не видел в жизни, диспетчер, а судя по голосу, ты едва ли старше меня лет на десять».

— Слушаю, сэр.

«Если будет очередная отмена вылета, я переведусь на любую патрульную лохань, лишь бы летать».

— Получена информация, что Криг Джайнер погиб, — произнес диспетчер.

Креб почувствовал, как напрягается кожа на его лице, как скрипят зубы, проходясь друг по другу.

— Как, сэр? — спросил он.

Его хватило только на это.

— Вышел на атаку разрушителя противника, с прикрытием канонерок. Как оказалось, Xg-1 отработали всем боекомплектом, но «занновцы» как-то запустили свою плазменную пушку. Криг пошел на таран. Судя по всему он только с лазерами остался, — то есть отстрелял все свои кумулятивные ракеты, — а по данным сканеров никого рядом не было из своих… Сынок, он погиб, спасая флагман, благодаря нему все живы…

— Я понял, сэр, — ответил он. — Почему сообщают мне?

По нормам военного законодательства известие о гибели или пропажи без вести военнослужащего должны сообщаться его ближайшим родственникам.

— Да вроде нет у него никого больше, Креб, — ответил диспетчер. — Вот вообще никого… А у тебя он ведомым был…

Теперь ясно.

Связка «Ведущий-ведомый» — это основа Пилотского корпуса.

Это нерушимый монолит, который может выполнить любую задачу и обязан постоять друг за друга.

И, справедливости ради, стоит сказать, что ведомому частенько достается больше ведущего.

— Я понял, сэр, — ответил Креб. — Я учту это.

— Понимаю, что учтешь, сынок, — продолжал диспетчер. — Просто, хочу, чтобы ты знал. Сегодня все враги не кончатся. И завтра. И послезавтра. Не нужно идти в бой с мыслью, что жизнь кончена.

«Какая-то кривая психология».

— Я понял, сэр.

— Живи, Креб, — продолжил диспетчер вкрадчивым тоном. — Живи, чтобы помнить о тех, о ком больше некому вспоминать. Сунешься в это месиво с горячей головой, со всем своим пылом — и не вернешься назад. Я хочу, чтобы ты пролетел через магнитное поле с полным осознанием того, что тебе есть ради чего возвращаться назад.

«Пока тебя помнят — ты бессмертен».

Почему-то появилась мысль, что о фотографии на приборной панели знает не только он один.

А следом за этим умозаключением появилось и другое.

Вокодер скрывает интонации.

В пусть дежурного по КДП вмонтирован вокодер, а не простой микрофон, как в комлинке.

— Сэр, — медленно произнес он. — С кем я говорю? Назовите свой личный номер и уровень допуска.

Послышалось едва заметное хмыканье.

— Бета-Альфа-2-1-Лидер-Гигант, — от такого личного номера и поседеть можно на досуге. — Уровень допуска тоже сказать, сынок?

— Нет, сэр, — поспешил с ответом Креб. — Все предельно понятно. Я услышал ваше наставление. Я сделаю все в моих силах, чтобы вернуться. И помнить тех, о ком больше некому вспоминать.

Такой личный номер кого угодно в чувство приведет.

И голову прочистит.

А по слухам — над кое-кем даже физическую расправу устраивал в рамках давно не применяющихся к офицерам дисциплинарных взысканий.

— Вот и хорошо, сынок, — продолжил «диспетчер». — А теперь — лети и надери им задницы.

Вспыхнул «красный».

Вылет.

Машина легко сошла с кронштейнов и устремилась в прямоугольный зев ангарной ячейки.

«Мститель» тряхнуло, когда сквозь защиту магнитного поля в вакуум вырвался пузырь воздуха вместе с машиной.

Второй — когда они прорвали второе поле и вышли на оперативный простор поля боя.

Залитое красно-бело-зеленым и синим огнем лазеров, турболазеров и ионных пушек, дымными струями ракетных следов, взрывами и круговертью смерти, место грандиозного сражения.

В котором им предстоит поставить финальную точку.

Креб сжал штурвал так, что костяшки пальцев побелели.

Он не видел этого — чувствовал.

Привык за столько времени.

Столько боев, столько потерь.

Теперь и Криг…

Авиакрыло «Химеры» было его семьей.

Двадцать четыре пилота TIE-перехватчиков, из которых он знали лишь тех, кто еще не реализовал свои «положенные» до уничтожения вылеты.

Джайнир был последним.

Теперь — никого не осталось.

«Пока тебя помнят — ты бессмертен».

Фраза подействовала охлаждающим душем.

Креб мотнул головой и сверил свой курс с телеметрией КДП.

Отклонился на градус.

Ничего, сейчас поправим.

И будем бить.

Чтобы жить.

Потому что не все пилоты перехватчиков из эскадрилий «Черное крыло» и «Серое крыло» погибли.

Он живой.

Он помнит их всех.

И будет жить, чтобы понимать.

Чтобы мстить.

Чтобы убивать.

Чтобы жили другие.

— Лидер, все хорошо? — уточнил у него ведомый.

— Нет, Креб-611, - ответил пилот. — Криг Джайнер погиб.

Клоны не обладают эмоциональной привязанностью.

Честно говоря Креб даже не интересовался что из его прошлого они переняли, кроме пилотского мастерства.

— Он был друг? — уточнил ведомый.

До чего же голос был похож на изречения дроида.

— Он был моим ведомым, — пояснил Креб. — До тебя. И до Креба-215. И до Креба-48. И до Креба-23. И до Креба-2.

— Принято, Лидер, — произнес Креб-611. — Мы летим мстить?

— Нет, ведомый, — отверг оригинал. — Мы летим работать.

Холодная голова.

В бою он — машина.

Но только в бою.

— Принял, Лидер. Работаем.

Через несколько минут, когда массив TIE-перехватчиков и TIE-«Мстителей» вошел в зону поражения своих орудий, каждый из Кребов авиакрыла знал что Криг Джайнер погиб.

И знал, что он был ведомым майора Креба.

Этого более чем хватило, чтобы подход к противнику был предельно соответствующим ситуации.

На счастье пилотов «Звездных гадюк», к этому моменту они практически все были уничтожены.

На беду остальных «занновцев», последние еще были живы.

Пока что.

Но обрушившиеся на них шквалы турболазерного, ионного и ракетного огня уже начали сокращать поголовье.

* * *

Выражение лица капитана Тшеля можно было описать одним крайне емким выражением.

Сейчас он выглядел как рыба, выброшенная на берег.

Открытый рот, беззвучно закрывающийся время от времени, когда его голову посещали мысли, которые он хотел озвучить, но так и не смог до конца сформулировать.

Вытаращенные глаза, смотрящие на пролившийся словно из ниоткуда смертоносный дождь.

Теперь он, кажется, понял причину, по которой я приказывал лишь снять с противника маскировочные поля, а не тратить время на полное уничтожение вражеских звездолетов.

— Двадцать пятый канал, — наконец, смог прошептать он, указывая