— Напрасно обижаешься. Это только подтверждает то, что в строительных делах ты ничего не смыслишь, — снисходительно усмехнулся сосед. — Если бы твой предшественник был вор, то его бы посадили, и дело с концом. А я думаю, что ему просто вменяют растрату.

— Ну да, растрату общественных средств. А ты откуда знаешь? — удивился Артём.

— Знаю, как сейчас строят, — сердито ответил Саблин. — По госцене можно достать только кирпич и цемент. А за все остальное надо переплачивать. Вот на это у вашего бедолаги и ушли собранные денежки, — он немного помолчал. — Уж коли ты влез, прими дружеский совет. Не трать лично ни одного рубля и не заключай сомнительных сделок. Иначе, даже если все закончится благополучно, тебя ославят, как вора.

— Но это невозможно, — упал духом Артём. — Мне придется вести переговоры и платить за выполненные работы. Лучше уж я откажусь. Доброе имя дороже, чем гараж.

— Это ты зря. Машина должна стоять в гараже, — не согласился с ним Саблин. — Тем более, что тебе пора сменить ее на новую. С тобой стало страшно ездить, — пошутил он. — Боишься, что она вот-вот развалится.

— Ты посоветуй, что делать, а не запугивай, — сердито сказал Артём. — А еще лучше — пособи! У тебя ведь наверняка есть связи со строителями.

Саблин снисходительно усмехнулся.

— Разумеется, есть. Я же новый цех строю. Но у меня нет проблем, так как ДОК работает на Кремль, — с важным видом пояснил он. — Но, само собой, тебе помогу. Разве мы не друзья? Прежде всего — обезопась себя от подозрений и вредных пересудов. В состав правления кооператива введи хозяйственника, которому поручишь заключать сделки. Платить по ним должен казначей. А ревизионную комиссию пусть возглавит твой мильтон. Это будет самое лучшее.

— Но сам говоришь, что сомнительных сделок не избежать, а за материалы и оборудование придется переплачивать, — напомнил ему Артём. — Отвечать за это все равно ведь придется мне.

— Если сделаешь, как говорю, все будет в ажуре, — весело заверил его Саблин. — Дополнительные расходы вынесешь на решение собрания. Оно же утвердит доклад ревизионной комиссии. Главное — лично ты будешь вне подозрений, так как к общественным деньгам даже не прикоснешься. Теперь усек?

Как показало дальнейшее, его опытный сосед оказался совершенно прав. Строители выполнили земляные работы, возвели фундамент, кирпичные стены и завезли батареи отопления, но ни плит перекрытия, ни ворот и магистральных труб отопления достать не могли. Помог все это получить Саблин, который «сосватал» с нужными людьми, но занимался этим не Артём, а его заместитель. Он и доложил на собрании о необходимости дополнительных расходов.

«Что поделаешь, другого пути нет. Все на это идут, — убеждал себя Артём, стараясь заглушить укоры совести. — Вот и начальник отделения милиции это понимает, раз одобрил и согласовал дополнительные расходы».

И все же то, что делалось, претило его честной натуре, и на душе было тяжело. «Когда-нибудь все же управление производством наладится. Доберутся и до теневых дельцов! — с надеждой подумал он и тут же упрекнул себя: — Как же, доберутся, если мы все будем вот так закрывать глаза на нарушения закона. Да уж, зря мы кого-то виним в неблагополучии и непорядках, царящих в нашем обществе. Сами их и порождаем своим непротивлением злу, приспособленчеством, — с грустью констатировал он и всякий раз заключал: — Все же, слаб человек!»

* * *

Гаражные заботы, отнимавшие у Наумова не только время, но и много энергии, серьезно мешали его научной работе и тормозили завершение докторской диссертации. Немало помех приходилось преодолевать и у себя в институте. Не в силах повлиять на его научные результаты, ему создавали дополнительные трудности, чтобы он как можно дольше не мог выполнить все требования, предъявляемые к соискателям высшей ученой степени.

Видимо, с целью ограничить число докторов наук, эти требования были просто драконовскими. Не только сама диссертация должна была содержать новое слово в науке и иметь доказательство своей практической ценности. Еще требовалось, чтобы ее основные положения были опубликованы в монографии автора и у него была своя научная школа, представленная подготовленными им кандидатами наук.

— Не понимаю, в чем смысл такой политики? — недоуменно спросила Варя, когда Артём посетовал на свои трудности. — Докторов наук почти всюду не хватает. Неужели препятствия чинят, чтобы сэкономить на заработной плате?

— И мне непонятно. Лучше бы не разбазаривали так много средств на всякие авантюры. От них один вред, — с горечью ответил Артём. — Ну зачем, если сделан большой вклад в науку, еще требовать подготовку пяти кандидатов и издания книги? Ее публикация и защита учеников не зависят от докторанта. Не говоря уже о том, что это отвлекает от научной деятельности.

Тем не менее всем этим необходимо было заниматься, и как раз тут возникли дополнительные трудности. Артёму удалось получить для научного руководства достаточно аспирантов, однако к нему прикрепили самых слабых, не имевших ни задела, ни даже темы диссертации. А против Левина, которого навязал Ковач, был настроен его заместитель по научной работе, Иванов.

Если с публикацией книги дело обстояло благополучно, — ее приняло солидное издательство «Транспорт» — то работа с аспирантами отнимала слишком много сил и времени. Чтобы форсировать их защиту и обеспечить ее успех, Артём роздал им для конкретной разработки часть своих идей, претворяемых в жизнь на заводе в Киеве.

— Не слишком ли щедро ты делишься с ними творческими находками, — усомнилась Варя, которой он рассказал о своих планах насчет аспирантов. — Тебе так никто не помогал. И не присвоили бы они их потом?

— А что оставалось делать? Они не в состоянии были ничего предложить, а мне нужно «выдать на гора» пять кандидатов наук, — объяснил ей Артём. — Без этого, если и пройду защиту, меня не утвердит ВАК. А что касается авторства, то я его застолбил совместной публикацией статей.

Некоторые из его подопечных так слабо владели пером, что ему приходилось не только редактировать, но и переписывать текст их диссертаций. Артём тратил на них несколько часов ежедневно и, чтобы это не шло за счет работы, попытался взять часть творческого отпуска, положенного ему, как докторанту института, но натолкнулся на почти неприкрытое противодействие со стороны руководства.

— Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Сам на себя взвалил непосильную ношу, и нечего теперь скулить, — с грубой прямотой отказал ему Ковач. — Куда так торопишься, твоя очередь еще далеко! Левиным занимайся, а другие подождут.

— Но они тогда не уложатся в сроки, — попытался слукавить Артём. — Закончат аспирантуру, не защитившись.

— Только не надо вешать лапшу на уши, — строго взглянул на него Ковач. — У тебя работы невпроворот, а ты тратишь время на этих бездарей. И все для того, чтобы поскорее самому выйти на защиту. Кого хочешь провести?

Еще более откровенно отказал ему в поддержке Иванов, после чего их отношения, когда-то бывшие дружескими, сильно охладились.