– Джоанни, думаю, ты не права, – серьезно сказала Эшлинг. – Похоже, тебе кажется, что у большинства только одно на уме, но далеко не все люди такие. Мы с Элизабет считали, что могли бы всю жизнь без секса обойтись…

– Ой, да когда это было! Спорим, что сейчас ваше мнение изменилось!

– Нет, мое не изменилось! – с жаром ответила Эшлинг. – Я действительно так считаю. По-моему, все просто болтают об этом, делают из мухи слона, а на самом деле оно никому не нравится. Люди хотят любви. А не заниматься любовью.

– Так ведь это то же самое! – Джоанни озадаченно посмотрела на подругу. – Разве ты не слышала, как сестра Катерина говорила, что любовь есть высшее выражение «этого»… или, наоборот, «это» есть высшее выражение любви… Помнишь, мы едва не задохнулись от смеха, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица на уроке? Цирк, да и только!

– Сестра Катерина ни разу не говорила про «это»! – Эшлинг и представить себе не могла подобные разговоры.

– Ну, она другие слова использовала… что-то там про высшее наслаждение супружеской жизни, результатом которого является рождение детей… Если она имела в виду не постельные дела, тогда что?

– Ах да, вспомнила. Но если честно, я думаю, что людям нужна именно любовь, ведь о ней все песни, и фильмы, и стихи, а не про постель.

– Но ведь заниматься любовью прекрасно! – заявила Джоанни.

– Тебе-то откуда знать? Ты всего лишь от других слышала!

– Ну-у-у… Дэвид занимался.

– Да ладно!

– Он так говорит.

Ничего себе новости!

– А он рассказал, как оно? – Взбудораженная Эшлинг чуть не упала с кровати.

– Говорит, что заниматься любовью – неописуемое удовольствие… и что мне понравится! – Джоанни была чрезвычайно довольна собой.

– «Неописуемое удовольствие» – всего лишь пустые слова! Из них ничего не понять. И конечно, он хочет, чтобы ты думала, что тебе понравится, ведь тогда ты с ним пойдешь до конца…

– И тогда мы в любом случае узнаем, каково оно! А не будем сидеть и гадать, – дерзко заявила Джоанни.

– И то правда… Но разве ты не против?

– Я только за!

И они покатились со смеху.

– Тогда действуй! О чем тут еще думать? – поинтересовалась Эшлинг.

– А почему я? – Джоанни не вдохновила идея стать первопроходцем.

– Ну ты мозги-то включи! Как я могу с кем-то переспать? Нельзя же постучать кому-нибудь в дверь и сказать: «Привет, я Эшлинг О’Коннор, и моя подруга Джоанни Мюррей хочет, чтобы я попробовала половой акт с кем-нибудь, прежде чем она наберется храбрости заняться любовью с Дэвидом Греем, так что можно мне войти и давайте разденемся?»!

– Да я не в этом смысле…

– А что еще я могу сделать? Это у тебя есть парень, это твой парень говорит, что тебе понравится, и это тебе чешется попробовать. Я тут только в роли болельщика.

– Я никогда не рискну! Пустая болтовня, и ничего более. Я с ума сойду от страха забеременеть. В любом случае Дэвид предлагает лишь потому, что ожидает отказа. Никто в здравом уме не согласится же!

– Думаешь, он тебя бросит, как только получит свое?

– Ну да. И еще, как он сможет мне потом доверять? Если я пересплю с ним, то почему бы мне не переспать с кем-нибудь другим? Он непременно так и подумает.

– В таком рассуждении наверняка должна быть ошибка, – сказала Эшлинг. – Иначе как бы кто-то вообще встречался с кем-то, если все так считают?

– Глупая, сначала ведь женятся, а потом уже можно, – уверенно заявила Джоанни.

– А как насчет того «неописуемого удовольствия»? С кем-то же он занимался любовью…

– Он ездил на каникулы на юг Глостершира. Там все это делают. Похоже, там все по-другому, совсем не так, как здесь.

– Тогда почему он не попробовал со многими, раз уж там все спят со всеми?

– Эшлинг О’Коннор, ты намеренно придираешься к словам! С тобой невозможно разговаривать! – разозлилась Джоанни.

– Да мне просто любопытно! – запротестовала Эшлинг. – Почему все думают, что задавать вопросы ненормально? Что тут такого-то?

* * *

Семья Джоанни охотно приглашала Эшлинг в гости, считая ее умной и забавной девочкой. За столом у Мюрреев Эшлинг блистала остроумием и вызывала веселье, тогда как то же самое поведение дома, по мнению мамани, Имона и Морин, выглядело эгоистичным и показушным. Впервые в жизни Эшлинг начала понимать, что в доме Мюрреев ее считали этакой изюминкой, а в собственном доме она всем приелась. Возможно, все в Килгаррете так любили Элизабет, потому что она была изюминкой, а когда она вернулась домой, то там вышло черт знает что.

Хорошо хоть к Мюрреям можно пойти, а то дома тоска зеленая. Маманя так испугалась за Донала, когда он болел, что теперь стоит ему кашлянуть, как она оглядывается на него, хотя вида не подает.

Тот день, когда отец Карни приходил проводить соборование, показался сплошным кошмаром. Сначала пришла монахиня, чтобы подготовить Донала и комнату к таинству. Папаня дико разозлился и заявил, что монахини вечно везде лезут, делать им больше нечего, зачем готовить к чему-то ребенка вроде Донала? Во время соборования маманя держала Донала за руку и улыбалась. Пегги плакала в дверях, и маманя сказала, что, наверное, у Пегги простуда, ей следует пойти посидеть у камина, а не стоять на сквозняке. Отец Карни объяснил, что соборование может привести к двум результатам: или вернет здоровье и силы, или утешит больного и даст легкую смерть. Имон буркнул что-то про беспроигрышную ставку, так маманя его потом чуть не убила и велела держать свои языческие верования при себе, подальше от спальни Донала.

В любом случае Доналу полегчало. Теперь ему следовало поберечься, чтобы снова не схватить воспаление легких, и, похоже, маманя считала, что пневмония, как коварный враг, все время караулит за дверью в ожидании возможности ворваться внутрь.

Эшлинг казалось очень странным, что Господь постоянно посылает неудачи тем, кто менее всего способен вынести удары судьбы. В конце концов, Шон не был злодеем, он был хорошим парнем, который верил в правое дело, а Господь позволил, чтобы его разорвало на кусочки. Донал самый милый в семье, а Господь дал ему астму и к тому же посылает воспаление легких, которые и так слабенькие. Морин и Имон такие противные, но оба здоровы как быки. У Господа вообще нет понятия о справедливости! Маманя так много работала, ночами не спала, а получила взамен отпуск или красивую одежду? Нет. Эшлинг и сама весь год вкалывала в школе, как раб на плантациях, и что в результате? Где хоть какая-то награда или благодарность? Все, что