— Кто ж посмеет запрещать госпоже?! — вредная женщина довольно улыбается. — Никто!

— Кроме владыки, — вставляет свои пять центов Мех.

— Как вас зовут? — интересуюсь у джинны.

Она удивляется ещё больше. Хватает воздух ртом и не знает, что ответить.

— Не обольщайся, — кривится Мех. — Госпожа и моим именем интересовалась.

— Много долгих лет я верой и правдой служила моим прежним хозяевам, но никто из них ни разу не спросил, как меня зовут, — дух-женщина растрогана. — Уле — моё имя, госпожа, — склоняет голову.

У Меха глаза где-то в районе лба. А я собой горжусь. Может, я и не госпожа в привычном понимании обитателей дворца, но так даже лучше.

— А я Аиша, — улыбаюсь мягко. — Уле, мне нужна ваша помощь, — решаю озвучить хотелки. — Могли бы вы стать моей джинной, помощницей и няней ребёнку?

— Ребёнку? У вас с Ханаром родилось дитя? — Уле оживляется.

Сплюньте, уважаемая! Ещё чего не хватало — рожать малознакомому мужику!

— Нет. Я вышла замуж за владыку, чтобы стать матерью его маленькому брату. Мальчик — бастард, — объясняю не слишком подробно.

Но Уле, похоже, всё понимает. Несколько мгновений она задумчиво хмурится, а потом вновь склоняет голову:

— Рада служить вам, госпожа.

Бедный Мех от удивления приоткрывает рот. То есть почти роняет челюсть на пол.

— Вот и прекрасно! — хлопнув в ладоши, я широко улыбаюсь. — Теперь можем идти отсюда.

— Драгхалла! А как же сокровища?! — негодует Мех.

— Я забрала самое ценное, — смотрю на мою новую помощницу. — А ещё это возьму, — цапаю с сундука лампу и вручаю её джинну. — Всегда мечтала о такой штуке. Вы не против? — интересуюсь у Уле.

— Не-е-ет, нисколько! — она рьяно мотает головой. — Мне она больше не понадобится.

Пока мы идём в покои, джинны едва слышно болтают. Уле долго просидела в лампе и срочно хочет знать все дворцовые новости и сплетни, а Меху только в радость показать, как много он знает о хозяевах.

— …Ты сказал, Аиша — новая жена владыки, а старая где? Лейла, кажется, её зовут, — джинна чешет макушку. — Издохла змеюка?

Не сдержавшись, я тихонько хрюкаю в кулак, но духи увлечены беседой и не замечают моего веселья.

— Если бы… — тяжело вздыхает Мех. — Лейла живее всех живых, но попала в немилость к господину. Она едва не угробила бастарда.

— Ая-яй! — Уле прижимает ладонь к груди. — Если кого и надо обратить в пыль, так это Лейлу! — выплёвывает зло.

Похоже, в отношении к гадюке эти джинны полностью солидарны. И я с ними согласна. От Лейлы за много миль разит гнильцой и подлостью.

В покоях мы появляемся втроём — сначала захожу я, а за мной залетают джинны. Няньки уже принесли Мусу с прогулки, и он хнычет в люльке. Кормилица тоже здесь. Моё присутствие, как по волшебству, устанавливает в комнате прочную тишину. Хотя «осы» жужжали — я слышала их с порога. Но сейчас даже малыш притих. Магия госпожи.

— Никто не хочет поклониться? — гну бровь, глядя на нянек и кормилицу.

Кучка служанок нехотя встаёт на колени и прижимает лбы к полу. Они делают всё синхронно, испытывая ко мне одинаково сильную неприязнь. Ещё бы! Только вчера я показывала зубы, будучи служанкой ниже их по рангу, а сегодня ни одна из них и слова против мне — госпоже — сказать не посмеет. Впрочем, наши с ними чувства взаимны.

Обойдя служанок, подхожу к люльке и беру Мусу на руки. До чего красивый малыш! Он как ангелочек. И совсем не капризный, да? Улыбаюсь мальчику, а он пытается выдать улыбку в ответ. Контактный ребёнок. Только контактировать с ним никто здесь не рвался. Ничего, теперь всё будет иначе.

— Позвольте, я возьму дитя, госпожа, — Уле подлетает к нам.

— Конечно, — отдаю ей Мусу и поворачиваюсь к служанкам. — Встаньте! — приказываю грозно. — Ваша помощь больше не требуется. Можете идти.

— Но как же так, госпожа?! — подаёт голос старая нянька, которую я не так давно хотела запереть в шкафу. — Что мы теперь будем делать?!

— Мех решит, — делегирую ответственность, — он главный над слугами.

— Идите вон, бездельницы! — джинн схватывает налету. — Кормилица тоже?.. — шепчет мне.

— Кормилица остаётся, — принимаю решение быстро. — Тебе следует приходить сюда каждые три часа, — обращаюсь к ней. — И учти: за опоздания я раздаю щедрую награду.

Кормилица делает большие глаза и кивает. Похоже, слух о моей щедрости успел разойтись по двору. Я на это рассчитывала, да.

Мех и няньки покидают покои, а Уле отдаёт малыша кормилице. Эти дурынды даже не подумали, что ребёнок голоден. Я всё больше убеждаюсь, что без хорошей «палки» местные слуги просто не работают.

Отчасти я начинаю понимать политику Дамлы. Это, конечно, не снимает с неё вины, но кое-что до меня доходит. Старуха не разбиралась, кто из служанок работает хорошо, а кто плохо. Она просто держала всех в чёрном теле, чтобы не расслаблялись. Но жадность и жестокость погубили карьеру Дамлы.

Пока Муса занят ужином, я решаю пойти в другую комнату. После разговора с няньками у меня лёгкий мандраж. Всё не так плохо, как днём, но потряхивает. Мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя.

В соседней комнате душно, и я открываю окно. Вдыхаю прохладу вечера, понемногу успокаиваюсь.

— А вы грозная, госпожа, — у меня за спиной раздаётся голос джинны.

— Вовсе нет, — поворачиваюсь к ней. — Я лишь пытаюсь быть справедливой.

— Теперь я понимаю, почему Ханар выбрал вас в жёны, — Уле подлетает ко мне.

— Говорят, из-за моей красоты, — отшучиваюсь.

— Это нет так, — джинна принимает мои слова за чистую монету. — Наш владыка первый раз женился на драконице, которую красивой считал только он, — хихикает. — Кари страдала косоглазием, — шепчет. — Но это не помешало Ханару потерять от неё голову.

Сердце ёкает, когда джинна рассказывает о покойной жене владыки. Неприятно. И это непонятно.

— Я не хочу говорить на эту тему, — отворачиваюсь к окну.

— Вы похожи на мать нашего владыки, госпожа, — мягким тоном сообщает джинна. — Твёрдая рука настоящей хозяйки дворца