Одри промолчала. У Лулу перехватило дыхание. Она балансировала на краю пропасти, которой всегда старалась избегать. Она и близко к ней не подходила. Ее желудок скрутило, голова закружилась, она силилась вспомнить, как дышать.

– Тогда почему ты всегда делаешь одно и то же? – выдохнула Одри.

– Потому что мне так хочется. Потому что я не стану позволять страху диктовать мне, как жить. – Лулу пожала плечами. – По крайней мере, не хочу.

– Боже. Ты невынос… вынос… вын… невыносима. Все тебе как с гуся вода. На все плевать. Кто захочет дружить с тобой? – Бутылка почти выскользнула из руки Одри, но она ее не выпустила. Горлышко опасно торчало над самыми кончиками ее пальцев.

Лулу хотелось что-нибудь сказать. Ей хотелось рассказать про Дейна, про Хэллоуин. Ей хотелось утешить душу признанием. Но вместо этого, когда она раскрыла рот, из него вылетели лишь оборванные звуки. Они разлетелись над сияющей кухонной утварью и мраморными столешницами. Вместе с ними растаяли осколки ее сердца.

– Что? Сказать нечего? Обычно ты разговорчива, – голос Одри охрип. – Я знаю. Почему бы тебе не рассказать, как ты забыла упомянуть о сексе с Дейном. И как потом врала, чтобы замести свои шлюханские следы.

Лулу открыла и закрыла рот. Как она могла объяснить то, что так и не смогла внести его имя в список? Она нарисовала цифру 15 и затем начертила ровную, прямую линию рядом с ней. Это не был секс, хотя к нему все и шло. Это было наказание, на которое Одри намекала каждым своим обеспокоенным словом. Что однажды она окажется одна не с тем парнем, не в том месте. Даже тогда, та ночь на танцполе была лишь легким испугом. Порезом бумагой. С той лишь разницей, что та ночь оторвала небольшой, но ощутимый кусок от ее чувства безопасности. А теперь она снова поднимала свою безобразную голову и отдаляла ее от Одри.

Теперь этот порез бумагой загноился.

Одри стояла, довольная, пьяная, торжествующая. Лулу попыталась ухватить потерянную нить мыслей. Она огляделась вокруг – они привлекли зевак. Кто знает, сколько из их разговора они услышали. Лулу была слишком сердита, чтобы что-либо сказать. Она развернулась на каблуках и вылетела из кухни, прочь от Одри и ее суровой праведности.

* * *

Лулу направилась по тропе, которая вела вокруг дома, через красивый, ухоженный садик, засаженный розовыми кустами и другими цветами, которые не цвели в холодное время года, поэтому она не знала их названий. Выйдя из сада и подойдя к камням, которыми была обложена вся сторона крыльца, Лулу остановилась как вкопанная. И уставилась. Просто уставилась.

Она снова нашла Одри. Вернее, ее нашел Дейн Андерсон. Они обвились друг вокруг друга, прислонившись к дверям. Одри едва стояла на ногах, а Андерсон поддерживал ее всеми возможными частями тела.

Прежде чем Лулу смогла что-то сказать, Дейн повернулся. Он уже не пытался удержать девушку в вертикальном положении, просто бросив все попытки. Одри, чье тело обмякло от алкоголя, бушующего в ее организме, сползла вниз по стене. Дейн приподнял ее подбородок пальцем, легко, игриво, при этом не сводя глаз с Лулу, словно их к ней притягивало магнитом. И Лулу смотрела в ответ. Затем он прижал свой рот ко рту Одри.

Лулу вспыхнула. Ее ярость запылала ослепительно-белым пламенем. Она последовала единственному инстинкту, оставшемуся в ее голове, велевшему ей вытаскивать подругу из этого кошмара. Она резко сорвалась с места. Оттолкнув Одри в сторону, она услышала слабый вскрик и шорох кустов, но не стала обращать на это внимание. Она видела только ухмылку на лице Дейна. И она слишком походила на все те ухмылки, которые Лулу так старательно игнорировала у бочек с пивом. Она выставила локоть под его подбородок, грозясь вдавить его глубже, прямо ему в трахею. Впервые на лице Андерсона появилось выражение испуга.

Но он быстро пришел в себя.

– Боже, Лулу. Ты как с цепи сорвалась.

– Да, сорвалась. Так что оставь меня и моих подруг в покое, – прорычала Лулу.

– Послушай, дорогуша, она сама нашла меня. Что я должен был делать, сказать «нет» на открытое приглашение? – Его шарм вернулся, полуулыбка дергала уголок его рта. Слишком часто он выбирался сухим из воды благодаря этой улыбке. – Хотя она почему-то все время звала меня Кларком.

Лулу надавила локтем. Их разделяло одно лишь дыхание, щекотавшее ее лицо.

– Я вырву твое сердце и сожру его на завтрак, Андерсон. Я тебя уничтожу.

– Черт, дорогуша. Ты такая милая, когда такая страстная.

– Я не страстная. Я, черт побери, в бешенстве. – Лулу огляделась вокруг в поисках бесчувственного тела Одри, но ничего не увидела. Она ослабила хватку на горле Дейна, щурясь в темноту и силясь разглядеть, куда подевалась ее подруга.

– Вот и отлично.

В мгновение ока Лулу оказалась прижатой к стеклянной двери, ее губы внезапно слились в поцелуе с губами Дейна. Она с силой оттолкнула его. Но улыбка все еще играла на его лице. Этому было лишь одно объяснение. Повернувшись, она с ужасом осознала, что по ту сторону французской стеклянной двери была гостиная дома Харрисонов. Гости вечеринки стояли там, за стеклом, молча глядя на них. Все. Она развернулась обратно к Дейну.

– Кажется, им понравилось шоу. А ты как думаешь? – спросил Дейн. – Как думаешь, что они будут говорить в понедельник? Что ты защищала честь подруги? Или что ты свихнувшаяся сука, одержимая мною? Хочешь поспорить? Никто тебе не поверит, Саад. Никто не воспринимает тебя всерьез.

Лулу ткнула в него пальцем.

– Ну погоди, Андерсон. Ну ты, черт побери, дождешься.

Андерсон попытался ухватить ее за палец.

– Жду не дождусь.

Лулу увернулась от его руки. И затем поступила так, как поступали все великие генералы, когда терпели поражение. Она сбежала, сохранив последнюю надежду выжить, чтобы бороться дальше. Завернув за угол, с бокового фасада дома к переднему, она столкнулась с чьей-то длинной, худой фигурой. Фигура схватила ее за руки, помогая ей сохранить равновесие. Лулу чувствовала себя сломанной электросхемой, оттого что в ней одновременно было слишком много и слишком мало чувств. Она пошатнулась, затем выпрямилась, подняла голову и увидела Джеймса. Без колебаний Лулу обвила его руками. Ее пальцы запутались в его волосах, тело прильнуло к нему. Его руки осторожно легли на ее бедра и поползли вверх, на талию, большие пальцы скользили по рубашке на ее животе. Лулу была готова забыться в его губах, когда Джеймс резко отстранился.

– Что? – Лулу слегка покачнулась.

Джеймс заглянул ей в глаза и нахмурился.

– Боже. Ты накурилась.

– Не нужно звать меня Богом, – парировала она. – И я не такая уж накуренная. Уже нет.

– Мэтт все еще внутри. Я не мог больше оставаться. Только не там. – Он нахмурился еще больше. – Я так больше не могу. Не могу.

Лулу окаменела, поняв, о чем он говорит. Он видел ее сквозь окно. Она не знала, чью сторону он принял, ее или своего друга. Или он просто был одним из тех парней, что столбят свои права на девушку, не спрашивая ее мнения. Ни то, ни другое не показалось ей приемлемым.