– Ничего, я справлюсь.

Корвин кивнул и отпустил ее рукав. Ему хотелось пойти вместе с ней и помочь совладать с воспоминаниями, связанными с домом ее детства, который она оставила три года назад после казни отца.

Однако принцу и самому надо было кое с чем справиться.

Следующие три дня Корвин только и делал, что рассказывал о своем путешествии и готовился к ритуалу, на котором официально возвещали о начале урора. Он не стал скрывать, что, вопреки приказу брата, заезжал в Андреас расспросить о Ральфе Марселе, чем вызвал неудовольствие Эдвина. Он также высказал предположение о возможной связи Возрождения с дневными драконами. Однако едва речь заходила об уроре, красноречие принца как рукой снимало.

На двухчасовой лекции по истории урора, которую читал ему мейстер Вестон, его старый наставник, Корвин не посмел задать ни одного вопроса. Мысль о том, что долгожданный знак явлен, приводила его в странное оцепенение. Ему казалось, что это просто ошибка. Он даже не поинтересовался, что это за животное. Прочие почему-то тоже помалкивали, словно на упоминание зверя был кем-то наложен запрет.

К счастью, неотложные дела отвлекали Корвина от раздумий. Несколько часов он провел в беседе с мейстером-оружейником Ноксом о появлении в Андреасе сиванского принца Эрикса Фейна. Старик был опытным стратегом и с пугающей точностью предвидел ходы врага. После обстоятельного обсуждения они оба пришли к выводу, что случившееся не представляет большой угрозы. По мнению Нокса, Сиван не получил бы особенных преимуществ, заручившись поддержкой Андреаса. Лорд Неван, конечно, завидовал дому Тормейнов, но его город годился, скорее, в качестве укрытия и не мог предоставить богу-королю ничего полезного для новой попытки завоевать Иней. Помочь ему могла только магия. Без волшебной защиты его армию просто сожрут ночные драконы.

Оставалось еще подумать над делом Ральфа Марсела. Перед отъездом из Андреаса мейстер Рейф попытался выведать о нем хоть что-то у золотоплащников, но инквизиторы в один голос заявляли, что не арестовывали человека с таким именем. Рейф не сказал этого прямо, но у Корвина сложилось впечатление, что магик нимало не удивлен: побег заключенного выставил бы золотых в невыгодном свете, а кроме того, мог подать другим диким опасную идею. Однако принц не собирался сдаваться. Арест Марсела видели слишком много людей. Хотя Корвин и сомневался в успехе своей затеи, он целый день потратил на написание запроса в инквизицию с требованием предоставить перечень всех диких, арестованных в Андреасе за последний год. Скрепив письмо личной печатью верховного принца, он сам отвез его на почту Норгарда.

В ночь проведения ритуала Корвин неподвижно ждал, когда камердинер застегнет на нем черную рубаху. И рубаха, и черные бриджи были отделаны лазоревым шелковым кантом. В соседних покоях в точно такое же мрачное одеяние облачали Эдвина. Принцы бок о бок должны были войти в храм Норы, чтобы вместе выдержать уготованное им испытание.

Вместе и в то же время – друг против друга.

– По-моему, ты дергаешься, – заметил Даль, вальяжно развалившийся в кресле с уже третьим бокалом вина.

– Ты уверен, что это я, а не ты? Знаешь, говорят, что вино есть жидкая храбрость, – поддел друга Корвин.

– Правильно говорят, – протянул тот бокал принцу. – Сейчас я готов хоть рубить великанов, хоть посрамить самих богов. Не желаешь тоже хлебнуть?

Корвин не поддался завладевшему им искушению. Если жрицы почувствуют запах вина, ритуал будет немедленно прерван. Туманить разум было запрещено. Кроме того, перед испытаниями полагалось целый день воздерживаться от пищи. Голод и боль – жертва богам.

«А может, плюнуть на все и напиться?» Обдумать эту мысль как следует принц не успел. Камердинер покончил с пуговицами. Пора. Они вышли в коридор.

– Думаешь, она придет? – спросил Корвин у Даля.

– Наверняка. – Тот сразу понял, о ком речь. – Сигни пообещала притащить ее хоть на аркане.

Корвин украдкой вздохнул. За прошедшие два дня он лишь мельком видел Кейт, но успел заметить, как она горюет. От нее, как холодом, веяло несчастьем. Он несколько раз посылал слуг узнать, не желает ли она перебраться в другие покои, но Кейт не отвечала. Принц в очередной раз поклялся, что, когда все закончится, он первым делом пойдет к ней.

Оба брата должны были ехать к храму Норы в авангарде процессии. Эскорт им составляли королевские советники, великий магистр Сторр, главы всех орденов и отряд гвардейцев под командованием капитана Яоля. Во дворе ждали оседланные кони. Корвин пожалел о гибели Громобоя. Ему нравился его новый жеребец по кличке Черномор, однако они с ним еще не успели толком притереться друг к другу. «А сегодня нас обоих ждет нешуточное испытание», – подумал принц, выезжая за ворота замка. Горожане высыпали на улицы, чтобы увидеть, как принцы примут свою судьбу.

Черномор все время шугался и вскидывал голову. Ему не нравился шум. На выучку боевого коня уходят годы, а Черномора натаскивали меньше двух лет. Корвин сдавил коленями бока жеребца, заставляя его уняться. Принц смотрел прямо перед собой, стараясь не обращать внимания на толпу.

Ехавший стремя в стремя Эдвин одобрительно кивнул:

– Я уже начал бояться, что ты опять сдашься.

– Боялся или надеялся? – хмыкнул Корвин, скорее по привычке отвечая брату издевкой на издевку.

Их вражда длилась всю жизнь. Эдвин был старше, но король больше любил Корвина. Отец ценил его бесстрашие выше осторожности и хитрости старшего сына. Однажды он почти прямо заявил, что, будь это возможно, сам назначил бы Корвина наследником престола.

«Полагаю, сейчас бы он изменил свое мнение…»

Храм Норы стоял в центре главной площади в квартале Валео, окруженный пятью орденскими домами, выкрашенными каждый в свой цвет. Отсутствовал лишь золотой. Как и в прочих городах Инея, норгардская резиденция инквизиторов располагалась за стенами. Сам храм был длинным прямоугольником из массивных каменных блоков, к центральному входу с колоннадой вели ступени. Вся площадь была запружена народом, но подступ к лестнице оставался свободным. Никому, кроме жриц, принцев и верховного короля, не дозволялось входить внутрь во время ритуала.

Черномор наконец присмирел, и Корвин позволил себе осмотреться. Почти сразу же его взгляд упал на Кейт, стоявшую в стороне рядом с Сигни и Томом. На душе у принца стало немного спокойнее. Подростками они нередко фантазировали, что за испытания его ждут вовремя урора, и Кейт всегда знала, как подбодрить друга. Ему припомнился их последний разговор на эту тему…

Они тогда устроили себе пикник. Наевшись до отвала, улеглись на попону и принялись обсуждать урор.

– Кор, ты только подумай, как это будет весело! Все наши скачки наперегонки и сражения на деревянных мечах покажутся тебе забавами сопливой малышни, – убеждала Кейт. – К тому же я нисколечко не сомневаюсь, что ты победишь.

– А если я не хочу побеждать? – Корвин убрал ей за ухо выбившуюся черную прядку и погладил по щеке.