Алекса кивнула и оглянулась на Ириску.

— Через меня ничего не проходило, — сказала та. — Ты, конечно, была в ориентировках, но не более того.

Она развела руками. Ну да, у нас в ориентировках, если покопаться, можно встретить и черта лысого. Туда чохом заносили всех, кто так или иначе попал службам правопорядка на карандаш.

Алекса как Серебряный Алекс в них, конечно же, давно фигурировала, но всерьез за нее взялись только после смерти Николая. Пусть она и была известным хакером, но реально-то она финансового урона не наносила. Призы, которые Алекса забирала, так и так относились к запланированным затратам. Не она бы забрала, так кто-то другой. Нет, долгое время она била разве что по репутации, причем большей частью — по репутации сыщиков, которые никак не могли поймать дерзкого хакера. А у начальства в приоритете всегда был кошелек больших боссов.

Чёрт побери, да за Алексу даже награду объявили не сразу после убийства Николая, а лишь когда она ненароком здорово оттопталась на самолюбии одного из больших боссов. Вот тогда наверху зашевелились и на награду расщедрились, но даже после этого я большую часть расследования вел за свой счет! Да еще и полиция постоянно совала палки в колеса, хотя им по статусу награда за голову не полагалась. Она бы ушла муниципалитету, а у того полиция тоже не в приоритете на финансирование.

— Вот мне и пришло в голову, — сказал я. — А что если Николай гонялся не за тобой, Алекса, а за тем же, за чем и ты? Мы тогда, помнится, взяли Золотого хомяка и зачищали его сеть. Слышала про такого?

Алекса кивнула. Собственно, про него мало кто не слышал. Личность известная. В том году Хомяк наладил выпуск игровой валюты — вначале золотых монет, а под конец и пайками не брезговал — продавая ее игрокам за небольшой процент от реальной цены. Разработчики пытались откатывать сделки с левой валютой, но там же по отдельной покупке суммы были копеечные, а воплей — будто у игрока отбирали честно нажитые миллиарды. Буквально каждый случай доказывать приходилось.

В итоге совет директоров просто плюнул и списал убытки, но на списание пошла поистине астрономическая сумма. Шеф рассказывал, что весь совет орал, как хор ушибленных Тарзанов. Вот это дело сразу было в наивысшем приоритете! Все силы на Хомяка бросили.

— Ну да, я как раз к его, так сказать, наследству и подбиралась, — признала Алекса, но сразу добавила: — Только я ничего там не срубила.

— И мы ничего не нашли, — сказал я.

— А много там было? — спросил Леший.

Ириска глянула на меня. Мол, стоит ли разглашать эту информацию? Я подумал и решил, что хуже не будет. Цифры, конечно, способны пробудить аппетит, но если Леший решит погоняться за этими деньгами — пусть развлечется. Авось поселок достроит. Будет людям где нормально жить.

— Миллионов двенадцать, — сказал я. — Большей частью в золотых монетах, и где-то на миллион в пайках.

По крайней мере, примерно столько значилось в записях Хомяка. Самого его подозрительно быстро грохнули в тюрьме, поэтому спросить, не припрятал ли он сколько-то еще, не представлялось возможным.

— Серьезная сумма, — спокойно произнес Леший.

Официально считалось, что разработчики вычислили и потерли все виртуальные склады Хомяка. Однако теперь, зная, что они не виртуальны, в этом можно было смело усомниться.

— Серьезная, — согласился я. — И я так думаю, что на нее наложили лапу серьезные люди.

В федеральной тюрьме грохнуть важного подследственного не так-то просто, а без вмешательства серьезных сил извне — и вовсе практически невозможно.

— Вот они твоего напарника и грохнули, — тотчас заявила Алекса.

— Скорее всего, — согласился я.

Ириска строго глянула на сестру, и сказала:

— Если они совершили одно убийство, они не остановятся и перед вторым. Психология учит, что на каждое последующее убийство преступник решается легче.

— Еще одно основание вывести их на чистую воду, — заметил я.

— Вот это правильно, — сказал Леший. — Мы с тобой.

— Какой хитрый, — проворчала Алекса. — Имей в виду, мы с сестренкой тоже в доле!

— Пока что здесь просматриваются только доли на кладбище, — сказал я.

Ириска кивнула в знак согласия. Леший спокойно отметил, что это, мол, производственный риск.

Что ж, помощь мне в этом деле точно не помешала бы. На деньги я особо не рассчитывал, хотя, конечно, в моем нынешнем положении они лишними не будут. Не ожидал я, что дойдет до блокировки счетов.

Это, конечно, обычное дело при полицейском расследовании — куда проще ловить беглеца, когда у него нет ни гроша в кармане — однако полицейское расследование плохо сочетается с заказом на убийство. По крайней мере, у тех правоохранительных органов, с которыми я привык иметь дело. Даже Компьютерный департамент, хотя местами и откровенно злоупотреблял, но всё же в целом держался в рамках приличий. И, кстати, если бы департамент предъявил мне убийство их агента, то заказывать меня — пустая трата денег.

Стало быть, пока что официально мне инкриминируют что-то менее серьезное. К менее серьезным делам у полиции и отношение соответствующее, так что я еще покопаюсь в деле Николая, а дальше видно будет. Алекса скорее всего попытается нас объегорить. Что до Лешего, то его стремление помочь мне лишь тогда, когда речь заходила о моем погибшем напарнике, настораживало. Однако, как сказал сам Леший, это был производственный риск.

— Рискнем, — сказала Алекса. — Но имей ввиду, отсюда я могу вписать нас в город, но для активации всё равно придется сдаваться сборщикам. У наших друзей, — тут она кивнула в сторону Лешего. — Своих холодильников нет.

— Мы бы всё равно не смогли подключить их к системе, — спокойно ответил Леший.

— Значит, будем сдаваться, — сказал я. — Сегодня — войны за территорию, вечером сплошной поток игроков будет. Попробуем в нём затеряться.

Алекса ответила, что может сработать, и развернула на столе целую компьютерную систему, на три четверти состоявшую из виртуала. Энергии не хватало, и многие компоненты были полупрозрачные, как в старых фильмах о киберпанке. Но, главное, была устойчивая связь с глобальной сетью.

Сам поселок располагался в закрытой зоне и поначалу тут не было никакой связи с внешним миром, однако Пушкарь установил на границе зоны — уже по ту сторону — ретранслятор и протянул от него кабель.

— Несовременно, зато скрытно и надежно, — сказал он.

Главный сервер стоял здесь же, в подвале, благо Пушкарь тоже обосновался в «медицинском коттедже» на правах, как он выразился, «хронически больного сердцем». Из подвала под землей была проложена целая сеть кабелей в каждый