и горько! Она… целых четыре года пыталась вырвать любовь к Яну из своего сердца и похоронить воспоминания о нем под руинами их семейного счастья. А ему… ему хватило двух дней, чтобы доказать ей, что ничего у нее не вышло. Что где-то там, за фасадом независимой сильной женщины и матери-одиночки скрывается… все та же наивная дура, влюбленная в него до одури. Тихо всхлипнув, Стася до боли прикусила губу, твердя себе, точно мантру:

«Нет! Это неправда! Я… я другая. Совсем-совсем другая! И уже давно!»

Ей хотелось в это верить. Очень хотелось. Вот только… сердце надрывалось в груди на разрыв аорты от одного лишь тесного физического контакта с Яном. От его вторжения в ее личное пространство. Нет, к такому жизнь ее точно не готовила. Слезы — непролитые, но готовые хлынуть в любую секунду, прожигали глаза. А руки так и тянулись к бывшему мужу. Сами по себе. Уверяя себя в том, что просто беспокоится о его самочувствии, Стася прикоснулась к его лбу — вспотевшему и немыслимо горячему. Жар не спадал — тревожный звоночек. Нужно было продолжать обтирание. И не мешало бы, по-хорошему, укол сделать. Но сейчас, в данный конкретный момент Стася была полностью обездвижена. И единственное, что ей оставалось — молча разглядывать Яна. Задыхаясь от волнения, мягко скользить ладонями по его лицу, шее. Зарываться дрожащими пальцами в его отросшие волосы. И крепко жмуриться, впитывая в себя эти ощущения.

— Ян? — позвала она Кострова, уставившись на него сверх пристально.

Ответом ей служило лишь его напряженное сопение. Он определенно точно спал. Окончательно убедившись в этом, Стася решилась произнести вслух:

— Ты прав — долго и счастливо у нас не вышло. Но нам некого в этом винить. Мы все разрушили сами. Возможно, я не была тебе идеальной женой. Возможно, чем-то все же не устраивала, раз уж ты… предпочел другую и на сторону пошел. Знаешь, столько раз я думала об этом? Столько раз пыталась понять, почему это случилось именно с нами? И я по-прежнему не знаю, что и когда у нас пошло не так. Конечно, я могу спросить у тебя. Завершить свой гештальт, успокоиться и навсегда закрыть эту тему. Но правда в том, что я трусиха. Мне страшно… получить ответы на свои вопросы. Страшно узнать мерзкие подробности даже сейчас — когда они ничего не изменят и ни на что не повлияют. И я в растерянности, Ян. Не знаю, нужно ли мне это. Я совсем запуталась. А еще устала. Смертельно устала бороться… с самой собой.

Закончив мысль, она замолчала. И провела в глубокой задумчивости несколько минут. Затем, отчетливо ощутив, что Яна снова бьет озноб, принялась будить его, осторожно похлопывая по плечам и спине.

— Ян? — прокаркала сиплым голосом. — Ты слышишь меня? Просыпайся, Ян!

Не сразу, но он все же встрепенулся. Что-то невнятно промычав, оторвал голову от ее живота и с трудом разлепив веки, сфокусировался на ее лице.

— Тебе лучше вернуться на диван… — начала Стася, но была остановлена решительным:

— Нет.

— Что значит, нет? — тут же вскинулась она. — У тебя температура под сорок, а ты на полу валяешься! Тебе плохо. Тебе неудобно и холодно. Тебя знобит. Давай-ка, поднимайся! Просто сползи с меня и я… я помогу тебе встать.

— Не хочу.

— Так нужно, Ян!

Глухо застонав, он потерся щетинистой щекой о кожу ее живота, вынуждая затаить дыхание. Затем обессиленно скатился с нее и медленно встал. Стася тут же оказалась рядом и придержала его, пока он шел к дивану шаткой поступью. А как только помогла ему улечься и укрыться одеялом, сразу умчалась в ванную. Чтобы привести себя в чувства, ей потребовалось три пригоршни ледяной воды, которыми она охладила свое пылающее лицо.

Ну и… несколько пафосных мотивирующих фраз, брошенных своему отражению в зеркале. В общем, к Яну Стася вернулась максимально собранной и сразу приступила к лечебным процедурам. К обтиранию, если точнее. В процессе, ее вниманием вновь завладели его руки. Вернее, сбитые в кровь костяшки. Зрелище не из приятных. Еще и ранки заметно припухли.

— Ни дня без приключений? Да, Костров? Вот с кем ты подраться умудрился?

Разумеется, вопрос остался висеть в воздухе. А она вновь полезла в сумку.

Учитывая тот факт, что Настюша частенько сдирала себе локти и колени, с перекисью и стрептоцидом Стася тоже не расставалась. Пока Ян был в отключке, она щедро залила поврежденные участки его кожи перекисью, а после аккуратно засыпала их порошком. Закончив, уселась на полу рядом с диваном. Когда их с Яном лица находились примерно на одном уровне, ей было удобнее отслеживать его состояние. Но сиделка из нее получилась никакая. Все эти события — и вчерашние, и сегодняшние, страшно вымотали Стасю. Да и бессонная ночка сказалась. В какой-то момент на нее навалилась просто вселенская усталость, и она не заметила, как сама забылась сном. Проснулась же от легкого, едва ощутимого прикосновения. Будто кто-то перышком мягко по щеке мазнул. Вздрогнув, Стася распахнула глаза и застонала, почти не чувствуя своего тела — так сильно затекли ее мышцы.

Однако все эти мелочи отошли на второй план, когда она увидела Яна.

Он находился совсем рядом. Прямо напротив. Присев на корточки, пристально вглядывался в ее лицо. И выглядел при этом гораздо бодрее.

По крайней мере, чисто визуально. Желая убедиться в этом наверняка, Стася прочистила горло и поинтересовалась хриплым спросонья голосом:

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — отозвался Ян, продолжая буравить ее странным взглядом.

— Уверен?

Он задумчиво кивнул. А Стася насторожилась.

— Какая у тебя сейчас температура?

— Понятия не имею…

— Ладно. Давай проверим.

Она машинально вскинула руку, чтобы потрогать его лоб. Но неожиданно поняла, что не может этого сделать. Что ей что-то мешает. Посмотрев вниз, Стася внезапно обнаружила, что плотно укутана пледом. По самое горло.

— На полу сильно дует, — пояснил Ян, не дожидаясь ее расспросов.

— Ясно, — отчего-то смутилась она, неуклюже выпутываясь из этого кокона.

Освободившись, прижала ладонь ко лбу Кострова и облегченно выдохнула:

— И правда. Тебе гораздо лучше. Жар еще есть, но уже не такой си…

Стася запнулась, когда Ян накрыл ее ладонь своей крупной ладонью.

— А раньше ты проверяла мою температуру… губами, — прохрипел вкрадчиво.

— Не самый достоверный способ, — промямлила она, переходя на шепот. Прекрасно помнила, чем обычно это заканчивалось. — Градусник надежнее.

Отыскав его свободной рукой наощупь, Стася торопливо запихнула кончик термометра Яну в рот. А после характерного сигнала обрадовала пациента:

— Тридцать семь и пять. Какие, однако, хорошие таблетки я купила.

Забрав