– А список всех гостей четко фиксируется и заносится в память ЭВМ. Таким образом, мне надо подобрать коды доступа к двум базам данных: лиц, имеющих постоянные пропуска и к списку гостей.

– Действуй! – поторопил Заколов.

Евтушенко грустно вздохнул.

– Когда же мы займемся нашим заданием на практику?

– Сегодня моя очередь раздвигать границы науки, – уверенно заявил Тихон и сел за экран монитора.

К вечеру друзья достигли двух результатов. Заколов оптимизировал численный алгоритм решения задачи таким образом, что для просчета каждого варианта теперь требовалось вдвое меньше машинного времени. А Евтушенко взломал коды доступа и прошерстил нужные списки.

Закончив работу, он разочарованно сообщил:

– День убит впустую. Фамилия Андрея Линько за последние полгода нигде не значится.

– Почему такая грусть в голосе? – успокоил приятеля Тихон. – Отрицательный результат – тоже результат. Теперь мы знаем, что майор Линько не универсальный агент. Если кто-то и занимается похищением электронной информации, то это еще один его помощник.

– О котором нам ничегошеньки неизвестно…

– Кроме того, что он отлично разбирается в компьютерах.

– В этих стенах таких специалистов пруд пруди, – беспомощно развел руки Евтушенко.

– Тут я вынужден с тобой согласиться.

Вечером Тихону Заколову пришлось идти в гостиницу к Ларисе Трушиной. После вчерашних событий, когда девушка демонстративно ушла с лейтенантом Григорьевым, уязвленное самолюбие молодого человека противилось этому. Он хотел, чтобы Лариса первой сделала шаг навстречу, хоть как-то проявила себя в течение дня. Но желаемого не случилось. Видимо, столичные киноактрисы слеплены совсем из другого теста, чем скромные провинциальные медсестры.

Тихон шел с неохотой. На подходе к гостинце он взглянул на часы. Однако выбора не осталось. Лейтенант должен был позвонить в номер Трушиной, и его информация очень важна для раскрытия шпиона.

"Да что же я мучаю себя понапрасну! Не лучше ли, забыть о вчерашнем, упасть к ногам голубоглазой красавицы и увлечь ее в романтическую прогулку по ночному озеру? А там, под мерцающими звездами, попросить прощения и убаюкать словами восторга. Пожалуй, я так и сделаю. Ведь, что ни говори, рыжеволосая пылкая девчонка того стоит. Она такая, такая…"

Тихон не находил слов, чтобы описать восторг, переполнявший его сердце. Он решил, что романтическая водная прогулка обязательно должна состояться. Надо только поговорить с Евтушенко и попросить моторную лодку его отца.

Подцепив на ходу цветок с ухоженной клумбы, Заколов ускорил шаг и влетел в холл. Широкая улыбка озарила упитанное личико крашеной блондинки за стойкой регистрации, свежий цветок перекочевал в ее холеные пальчики, Тихон вежливо прошептали просьбу о телефоне. Дама по-своему истолковала взрыв обаяния, обрушившегося на нее. Алые ноготки раздвинули рюшечки глубокого декольте, дежурная улыбка сменилась заинтересованными огоньками в глазах, накрашенные губки с придыханием сообщили: "Только для вас, молодой человек". Протягивать телефон дама не стала. Трубка покачивалась в ее ладошке на таком уровне, что Тихону пришлось наклониться и оказаться в убийственном облаке смеси ароматов арабских духов и преющего под синтетической блузкой пышного женского тела.

Стараясь глубоко не дышать, Заколов позвонил Евтушенко и условился, что, если потребуется, тот одолжит ему моторку.

Вежливо кивнув женщине, Заколов удалился по ковровой дорожке первого этажа. Заледеневший разочарованный взгляд цепко проводил его спину.

Перед дверью заветного номера Тихон остановился. Вновь противная неуверенность засосала в груди. Где вчера простились Олег с Ларисой: до этого порога или за ним? А что если они расстались только под утро? Как его встретят?

Негнущиеся пальцы трижды стукнули вдверь. Послышались босые шлепки, дверь распахнулась. Радостная улыбка ослепила Тихона.

– Я ждала тебя раньше. Мне пришлось одной идти на пляж, – мягко упрекнула девушка.

– Утром были похороны, потом научная практика, – оправдывался Тихон, ощущая, как лед недоверия в груди плавится от теплых волн нахлынувшей нежности.

– Прости. Я совсем забыла. – Девушка взяла его за руку. Скованность осыпалась прахом. Тихон не в силах был сдерживать нарождающуюся улыбку. – Не стой в дверях. Проходи.

Сегодня Лариса была подкрашена, глаза и губы выделялись на загоревшем лице, прическа приобрела неуловимую строгость и рукотворную элегантность. В комнате пахло лаком для ногтей. Журнальный столик заполняли пузырьки, кисточки, щипчики.

– Пока ждала тебя, было время заняться собой, – объяснила девушка. – Тебе такой цвет нравится? – Она показала ногти на руках и ногах, выкрашенные в персиковый цвет. – Слишком яркое я не люблю. Это вульгарно. А ты?

– Я тоже, – подтвердил Тихон, вспомнив ядовито красные ногти и алые губы женщины за стойкой в холле.

Он смотрел на обнаженные ноги девушки, едва прикрытые длинной желтой футболкой с разрезами по бокам. Лариса перехватила его взгляд.

– Не знаю, что одеть. Сегодня, я надеюсь, мы будем кататься на моторной лодке спокойно? Без вихря брызг?

– Хорошо, – покорно согласился Тихон. Если девушка пожелала водную прогулку, он это обязательно устроит. Как удачно, что он успел договориться с Евтушенко.

– Тогда джинсы – к черту! Только сарафаны и летние платья! Поможешь выбрать?

Она распахнула скрипящую дверцу шкафа, несколько платьев на вешалках шлепнулись на кровать. Лариса поочередно прикладывала их к телу, смотрелась в зеркало, поворачивалась к Тихону.

– Ну, как?

– Потрясающе!

– А это?

– Хорошеньким всё идет, – убежденно сказал Тихон.

– А если без комплиментов?

– Комплимент предполагает преувеличение. По отношению к тебе это просто невозможно. Ты идеальна.

Лариса шагнула к Тихону. Ее пристальный взгляд светился благодарностью.

– Какой ты…

Она не успела договорить. Тихон притянул девушку за гибкую талию и жадно поцеловал. Платье на вешалке застряло между их телами. Поцелуй тянулся долго. Расцепив горящие губы, Лариса улыбнулась.

– Ты съел всю мою помаду.

– Я съем тебя!

– Скорее проткнешь, – девушка с ухмылкой посмотрела вниз.

– Если позволишь, – нашелся Тихон.

Он с еще большей страстью накинулся на Ларису. Она отвечала взаимностью. Его ладонь опустилась на бедро девушки и скользнула под футболку. Прикосновение к нежной коже возбуждало и наливало тело волнующей энергией…

На тумбочке противно задребезжал телефон.