Остров на вид ничуть не отличался от равнины, над которой бесновалась метель, и, только начав искать жилище шамана, я сообразила, что это была вовсе не равнина, а замерзшее море.

– Что-то там неладно, – мрачнея, пробормотал колдун, вглядываясь в сугробы, в которых невозможно было предположить человеческие жилища. – Открой только звук.

– Да легко, – кивнула я и ошеломленно замерла, едва выполнив эту просьбу.

Сквозь завывание ветра и суховатое шуршание снежинок несся неумолчный, тревожный гул звонкого бубна и жутковатое завывание дудок. Не одной и не двух – собралось, наверное, не меньше десятка. Было оно таким пронзительно-тоскливым, что ошибиться насчет вызвавшей его причины было невозможно. Там действительно что-то произошло или происходило, и я нетерпеливо нырнула экраном в сугроб.

– Стой! – выкрикнул свекор, пытаясь не допустить этого действия, но не успел.

Перед нами уже открылось мрачное нутро шатра или чума, опиравшегося на потемневшие от времени засаленные жерди. В нем было полутемно, горело только несколько чадивших плошек с жиром, расставленных по сундукам. В центре чума, там, где, по моему представлению, должен гореть очаг, на куче шкур лежали трое неподвижных ребятишек, и вокруг них неутомимой тенью кружил раздетый до пояса шаман. Именно в его руках был бубен, задававший ритм и темп сидящим у стен людям с дудками в руках.

– Что с ними? – приблизив экран к детям, почему-то шепотом спросила я и оглянулась на свекра.

– Приоткрой на секунду, тогда скажу, – угрюмо бросил он, и пот, текший у меня по спине от обилия одежек, стал холодным.

В этот раз колдун не шутил и не притворялся злым, явственно чувствовалось, что он и в самом деле взбешен. Я осторожно приоткрыла заслон, и шаман заколотил в свой бубен еще яростнее, а вой дудок стал громче и надрывнее.

– Стоп, – шепнул на ухо голос мужа, и я резко свернула сферу.

Ощущала, что мне просто необходимо снять с себя хоть часть одежды, иначе задохнусь от жара и какого-то непонятного, всеобъемлющего ужаса.

– Быстрей снимайте с нее все верхние одежды, – бормотал свекор, спешно сдирая с меня свитера и безрукавки. Дэс торопливо ему помогал.

Вещи они отбрасывали в угол, где Райвор резко махал над ними руками, а мигом сорвавшийся со стула Терезис буквально выкинул из комнаты Алентину.

– Все, – запротестовала я, когда муж добрался до моего платья по ханской моде, – на стриптиз я не подписывалась.

– А я бы посмотрел, – ехидно поддел деверь, но на его слова обратила внимание только я, остальные как будто не слышали.

– У тебя под ним кофточка, – рыкнул свекор, – снимай! Тебе Аля другую одежду даст.

Аля, уже просочившаяся назад в столовую из коридора, живо закивала, и мне пришлось расстаться и с платьем, и с платком. А потом отец с сыном, мигом преобразовавшиеся в дружную команду, деловито водили надо мной руками и кратко перебрасывались непонятными словами, явно видя совершенно не то, что обычно мужчины видят на полуголой женщине.

– Все, – наконец устало объявил свекор и злобно скрипнул зубами. – Зверье… Аля, отведи ее в баню и дай новую одежду из синего сундука.

– Стоять! – возмутилась я. – А как же дети?

– Выздоровеют, – угрюмо проворчал свекор. Налил полный литровый ковш кваса и приговорил его в три глотка. – Сильный шаман, не пустил проклятие вглубь, держал на поверхности, пока ты окно не открыла. Хорошо, что одежды много было, иначе так легко бы не сняли.

Ничего себе легко! – озадаченно размышляла я, топая вслед за золовкой в баню, расположенную тут же, за дальней дверью. Считай, двое мощных колдунов и один маг – ну полтора, Дэс пока за целого не идет. А если бы я туда без них влезла? А я бы точно вмешалась. Ох, как все запутано с этой магией…

– Тесса, – показывая очень удобные, хотя и деревянные корыта, и вполне привычные краны с водой, спросила вдруг золовка, – а что у тебя за связь на крови с этим Терезисом?

– Ты колдунья? – сразу сообразила я, что сказать ей такого никто не мог. – Он мой напарник. Раньше, пока Дэс не был моим мужем, я с ним ходила по мирам. Правда, было это всего два раза, но связь не рвем, мало ли кого выручать придется.

– А он тебе нравился?

– Как мужчина – нет. Мне сразу понравился Дэс. – Теперь я в этом была уверена. – А что, тебе он понравился? Учти, он сердцеед.

– На сердце у него печаль. Я сначала подумала, что о тебе.

– Нет, не обо мне, – с удовольствием принимая ее помощь в мытье и распутывании косы, сообщила я. – Служанка моя в него влюбилась. Но у нее свои заморочки, хотела, чтобы он ее купил. В ее мире так принято – отдают за женщин деньги, вроде выкупа. А Терезис отчего-то не захотел, вот и разругались.

– Понятно, – повеселела она, – значит, не зря я ему в медок приворотного капнула. А я не колдунья – так, ведьмочка. В вашем мире сказали бы – магесса.

– Аля, но ведь это нехорошо… приворотное, – пробормотала я, рассматривая ее внимательнее. – Разве истинные чувства не лучше?

– Какие там истинные! – вдруг резко вспылила она. – Мне уже двадцать два, а никто еще не ухаживал. Я уж уродкой себя чувствовать начала, да догадалась Силмора разговорить. И что узнала? Батюшка на мне, кроме защит, еще и отворот мощнейший навесил. Все видят, что я неплоха, а подойти ближе что-то мешает. Он, видишь ли, сам мне выбрать судьбу собирается, да все недосуг. А мой приворот только поможет отцовские чары снять. Просто показать ему – я не вещь, чтобы так обращаться. Ведь обидно же!

– Гад он, – поддакнула я горячо и вдруг задумалась.

Нет, не о том, что Кефир гад, это и так ясно, а вот почему он не хочет для дочери счастья? Ведь сам же любил, да и Осийде свою, похоже, тоже любит, хотя лично мне трудно понять за что. А почему хочет дочку без любви сплавить? Или не хочет, если она до сих пор ни с кем не встречалась? И вообще интересно, с кем она общается?

– Аля, – спросила ее осторожно, – а там, где вы живете, ну в большом доме, какое у папы положение? Вот в Ошергетском ханстве он звездочет, а тут?

– Так советник же… моей матери. – Она посмотрела на меня и поправилась: – Нашей с Райвором.

– И кто у нас мать? – затаила дыхание я.

– Царица Ладомила. Ты не думай, они в святом браке состоят, только нет у нас такого закона – мужей из чужого рода царями называть. А наш отец пришел сюда, когда уже взрослый был, вот и числится советником. А этот дом его, мы с Райвором здесь только отдыхаем.

– А Зигерс?

– Зигерс от второй жены, Истенны, – опасливо оглянувшись на дверь, шепнула золовка. – Она у него уже была, когда он пришел, детей только не было. А потом он привез ее сюда и женился на маме, когда должен был появиться Рай. А Истенна ничего не знала. Потом у них родился Зиг, а когда ему было лет пятнадцать, кто-то из служанок проболтался. Вон они теперь тихими ходят. Она обиделась и ушла – сначала в монастырь, потом в чужой мир. Отец очень переживал. Вот мама про всех его жен знает, и про Осийде тоже, но не обижается.