— Конечно. Он по листу, по главе приносил мне. Я набирала текст на своем компьютере. А потом отдавала черновики Пете. Тот, кто уничтожил его рукопись, не знал, что она существует в электронном виде. А она существует. — Тут Наталья раскрыла свою маленькую кожаную сумочку, достала флешку и протянула почему-то Кире. — Здесь все до того дня, как его не стало. Два последних рукописных листа, которые он привез мне в больницу, так и остались у меня. Петя их не забрал. Утонул.

— Господи! — воскликнул Вишняков, хватаясь за голову. — Что творилось под носом?! Что, мать вашу, тут творилось?! Впору кино снимать. Одна какой-то пульт управления видела, сфотографировала, да не знает, куда фото подевала. Заспала спьяну! Вторая романы пишет на пару с учеником, который потом утонул. Вы… вы хоть понимаете, чем это попахивает, девки?! Сумасшествием! Свихнулись тут все от одиночества, дуры!

Он все ворчал и ворчал, заливая в охрипшее горло остывший чай. А Кира уже вставила флешку в свой ноутбук, она с ним не расставалась, и внимательно просматривала текст.

— Наталья, тут очень подробно о некой Милене. Красивой, тихой, талантливой. Кто это? Среди фигурантов нет женщин с таким именем, — подняла Кира на женщину взгляд от монитора.

— Прототипом явилась Анна Новикова, — оживилась Наталья, ее слезы давно просохли. — Анна общалась с неким Цыбиным. Правильнее, у них были романтические отношения. Но Петя считал, что Цыбин ее недостоин. Он сбивает ее с правильного пути. Сам запачкан, и ее тянет в омут. Так и говорил: тянет Анну в омут. Он потому и имя своей героине придумал такое нежное — Милена!

— А в чем заключались ее таланты? Откуда он так много знал о ней?

— Анна на самом деле была неплохим человеком. Насколько я могла судить, пока она жила в нашем городе. Тут с Петей было трудно поспорить — Анна казалась ангелом. Почему судьба подбросила ей этого мерзавца, сложно сказать. А пересекались мы с ней в нашем драматическом кружке. Несколько раз просили ее помочь с гримом, когда у нас были спектакли. Приглашали официально. Даже готовы были заплатить. Но Анна всегда отказывалась от денег и помогала нам просто так. Вы не представляете, сколько народу набивалось в актовый зал школы! Какие это были спектакли!

— Анна работала профессиональным гримером? — нахмурилась Кира.

— Нет, что вы. Где в нашей глуши работать гримером? Она подрабатывала в областном центре визажистом. И то по вызову. Когда невесте надо было к свадьбе макияж наложить. Или к выпускному балу кого-то приукрасить. Здесь она работала в парикмахерской, так ведь, Семен Иванович? — Тот кивком подтвердил. — Но талант, разумеется, был зарыт. Может, теперь она в Москве как-то самореализовалась.

— Найдем — спросим, — произнесла Кира задумчиво. — А что ее связывало с мальчиком Петей?

Наталья словно ждала этого вопроса. Кивнула, села ровнее и принялась рассказывать, как Петя с Анной могли часами разговаривать на репетициях их драмкружка. Анна туда приходила, смотрела, ей нравилось. К тому же ей было необходимо прочувствовать артиста, понять его роль и определиться с гримом.

— Так она утверждала, — неуверенно проговорила Наталья. — Но мне иногда казалось, что она приходит к нам ради Пети. Очень подолгу они говорили.

— Он откровенничал с ней? Рассказывал ей о своем романе, который писал? С какого момента она начала на постоянной основе посещать репетиции вашего драмкружка?

К такому количеству уточняющих вопросов Наталья не была готова. И театральным жестом прикрыла лицо руками. Кире пришлось все повторить. Она даже нарисовала на бумаге схему, которую положила Наталье на колени. Наталья долго вглядывалась в стрелки и цифры, обозначающие даты. Надолго задумалась. И наконец подняла на Киру бледное лицо.

— А ведь верно! Ее частые визиты начались как раз с того времени, как Петя начал наблюдать за наблюдающими. Он следил за ними, а они за ним, выходит?

— Думаю, что Анна была намеренно заслана к вам, чтобы прощупать глазастого подростка. Выведать, что он знает. Почему крутится возле банка. А когда он ей все рассказал, то…

— Он не все ей рассказал, — оборвала ее с горечью Наталья. — Он не рассказал ей обо мне. Что отдает мне свои рукописные тексты, а я их печатаю на компьютере и сохраняю. Он не рассказал ей.

Из ее глаз снова красиво потекли слезы. Игнатов засмотрелся. Но неприятно зазвучавший голос Киры отвлек его от созерцания.

— Он мог рассказать ей о вас, Наталья. Или вы сами ей рассказали о глазастом подростке. И за это были вознаграждены. Скажем, после ограбления вам была вручена некая сумма за молчание. Чтобы вы не очень активно интересовались подробностями гибели мальчика.

— Да как вы!.. Как вы смеете?! — Симпатичное лицо бывшей учительницы сморщилось, как от страшной боли. — Петя был мне как сын! И зачем мне было сейчас вам обо всем рассказывать?! Никто не знал о его романе! Только я.

— И Анна Новикова. А также ее любовник, — с невозможно злым выражением лица прервала ее Кира. — Пока вы нам рассказывали удивительную историю Пети, я просмотрела вашу собственную, Наташа. Удивительно, но сразу после гибели мальчика и ограбления банка вы купили себе новый дом. На какие средства? Откладывали всю жизнь? Это вряд ли. А что, если мы сделаем запрос и установим у продавца, какими именно деньгами вы платили?

— Деньги не пахнут, они всегда одинаковы, — с излишним пафосом воскликнула бывшая учительница. — И не стоит вам так утруждаться. Я платила наличными. И да, я их долго копила. И в стоимость покупки у меня вошла продажа моего старого дома. У вас не выйдет сделать из меня чудовище. Я… я любила Петю. Просто не смогла уберечь. А живу я на свои средства, можете не рыть. Допросите Анну и ее любовника — Цыбина. Они вам расскажут, как я… как я бросалась на них драться после выписки из больницы. Ненавижу их!

В кабинете умерли все звуки. Повисла такая тишина, что Игнатову сделалось тошно. Как на кладбище!

— Всех опросим. Всё проверим, не сомневайтесь.

Он встал и подошел к Кире, листающей на ноутбуке короткую повесть об ограблении местного банка.

— Здесь так мало… — удивился он. — Я имею в виду объем.

— Да. Рукописный текст занимал куда больше страниц. — Наталья говорила теперь без прежней охоты, опустив голову, трость снова была в ее руках. — И почерк у Пети был размашистым. Ему казалось, что он написал огромную книгу. А всего-то…

— Стойте, а что за Ведьма? Вот тут целый абзац про какую-то старую Ведьму с большой буквы, которая гадила бедной Милене.