litbaza книги онлайнКлассикаМальинверно - Доменико Дара

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 81
Перейти на страницу:
Почему слово Хаммурапи значило больше, чем слово его подчиненного? И почему, если отец три раза подряд продавал сына, он терял patria potestas?[16] Почему именно три раза, а не два или четыре? И что вообще это за закон, разрешающий отцу продавать сына? Неужели и впрямь правила и законы имеют какую-то ценность?

Если бы, допустим, первый составитель «Положения о порядке эксплуатации и содержания кладбища» был влюблен в скоропостижно скончавшуюся женщину, на которой собирался жениться, то в статье сто сорок шестой он наверняка бы написал:

Как командир корабля, хранитель кладбища обладает полномочиями совершать бракосочетания между живыми и мертвыми.

Если бы в душе он был бюрократом, то, поразмыслив, к статье сто сорок шесть добавил бы параграф первый:

Хранитель кладбища может регистрировать брак, если не прошел месяц от даты погребения.

Статья сто сорок шесть, параграф второй:

При условии, что дата заключения брака была уже официально назначена.

Статья сто сорок шесть, параграф третий:

При условии, что между датой смерти одного из брачующихся и датой официального брака не прошло больше трех месяцев.

И тогда все было бы возможно.

Наша жизнь строится на законах и правилах, написанных такими же людьми, как и мы. Могли бы распрекрасно воздержаться и не писать их вовсе. Или же написать наоборот, все равно получился бы кодекс со статьями и параграфами, пришедшими на ум в минуту недомогания или расстройства, в спешке, усталости, безрассудстве, но эти состояния и мимолетные чувства навек устанавливают, что в нашей жизни справедливо, а что – нет, что есть добро, а что есть зло.

И тогда Маргарита права: любой написанный закон стоит столько же, сколько тысячи ненаписанных, которые могли быть написаны, но этого не случилось в силу сложившихся обстоятельств, рассеянности, забывчивости…

– Вы правы, впрочем, не знаю…

Маргарита готова была расплакаться.

– Думаете, я не умоляла отца Пеллагорио? Думаете, я у него не была до того, как явиться к вам? Вчера дождалась окончания мессы, подошла к нему и без околичностей сказала, что хочу обвенчаться с Федором. Он посмотрел на меня остолбенело, будто увидел призрака, тень дьявола, и говорит: что тебе пришло на ум, ты часом не рехнулась, с покойником нельзя обвенчаться. Это он так сказал, понимаете, не кто иной, как он. Он каждое воскресенье вдалбливает нам в головы красивые истории о вечной жизни, о смерти плоти и воскрешении духа. Я-то верю его словам, а сам он – нет! Говорит, а сам не верит. Ты мне говоришь о бессмертии души, с которой я хочу обвенчаться, а он мне – нет! Вы не думайте, я была у него, но только он не дал мне даже слова сказать, велел замолчать, заперся у себя в ризнице и говорит: я понимаю, от таких потерь люди сходят с ума. Выходит, я сумасшедшая? Скажите мне: по-вашему, я сумасшедшая, потому что хочу исполнить обет, данный Господу? По-вашему, я сумасшедшая, потому что хочу быть ему верна навек?

Вопрос ее повис в воздухе, как жужжание мухи. Больше она ничего не добавила и отошла от могилы Федора, а я стоял, как истукан. Маргарита действительно рехнулась?

Прощайте, дорогая! Быть может, эти строки пробегая, когда я буду нем, вы ощутите вновь в моем письме живущую любовь[17].

В этом месте Роксана понимает сверхчеловеческую мистификацию любви. Сверхчеловеческую. Любовь зарождается в людях, но их превосходит, рождается на земле, чтобы потом ее покинуть. Какой закон можно написать для любви? Какими словами можно определить ее границы, приуменьшить ее, сдержать, ограничить?

В тот вечер за полчаса до закрытия библиотеки я закончил «Сирано де Бержерака».

После встречи с Эммой мне захотелось его перечитать.

Я был потрясен до слез, однако после чтения у меня в голове, как гвоздь, засела мысль. Все, чем я потом занимался, – расстановкой книг, расчисткой стола для завтрашних газет, каталогизацией новых поступлений, – я делал с противоречивым ощущением спокойствия и тревоги.

Спокойствие проистекало из того, что я буквально кожей почувствовал силу сверхчеловеческой любви, преимущество, которое дарят только книги, когда ты один и в то же время – все, Сирано, стоящий под балконом, и Роксана, вышивающая гладью, возлюбленный и возлюбленная одновременно.

Тревогу внушала Маргарита с ее нечеловеческими невзгодами.

Ровно в шесть я отправился запирать кладбище и по дороге принял твердое решение.

«Положение о порядке эксплуатации и содержания кладбища» лежало на деревянном столике в покойницкой. Я открыл его на шестнадцатой странице, статья 36а, которая гласила, что хранитель кладбища отвечает за соблюдение основных предусмотренных регламентом статей и обеспечивает чистоту покойницкой, взял ручку с черными чернилами и добавил параграф 9:

Хранитель кладбища при исполнении своих служебных обязанностей имеет право заключать гражданские бракосочетания между живыми и покойными в случае, если запрос убедительно мотивирован.

Запись о вышеназванных браках не предусматривается в соответствующих реестрах.

Решение хранителя кладбища окончательное и отмене не подлежит.

Я уже не первый раз вносил добавления и исправления в этот регламент, поэтому с течением времени моя книженция становилась все больше похожей на меня, таким и должен быть закон, созданный по меркам каждого человека; возможно, в этом состоит человеческая справедливость, каждому по его размерам, каждое исключение отражается в приписке.

Когда я закрыл «Положение», и дверь в покойницкую, и большие кладбищенские врата, я ощутил себя слегка доном Пеллагорио, совершающим таинство вечных союзов.

Ибо правда, что иные утраты могут довести до безумия, но правда и то, что с таким же успехом они приводят и к пониманию справедливости.

25

Два дня спустя нить, связующая меня с Эммой, снова восстановилась. Она зашла ко мне в подсобку. Я сидел за столиком и узнал ее по упавшей на середину комнаты тени. Она вошла медленным шагом, сразу меня не увидела и собралась было уже уходить, когда я с ней поздоровался. В эту минуту я почувствовал тягость анонимности, ибо хотел обратиться к ней по имени и того же ожидал от нее.

– Вы меня не проводите?

Я закрыл книгу регистрации смертей и последовал за ней. Она, как всегда, была в той же одежде, но каждый раз одежда была безупречной, словно у нее было несколько комплектов одного и того же фасона или же она каждый вечер стирала и вывешивала ее на балконе, чтобы за ночь просохла.

Я испытывал чувство радости жизни, идя рядом с ней, мы были близки и даже в молчании так похожи друг на друга.

Ветер и шаги незнакомцев разнесли остатки песочной ловушки. Эмма смотрела на

1 ... 38 39 40 41 42 43 44 45 46 ... 81
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?