частью нашей семьи?!

– Так пускай усыновит его. В чем проблема? Почему ты должна отвечать за ее хотелки, Даш? Или ты его тоже очень любишь?

– А что, если так? Тоже усыновить предложишь?!

Худшее, что он сейчас мог сделать в ответ – это выкинуть меня из машины. Вот прямо на ходу, отстегнуть и выкинуть. Кажется, подобная идея даже промелькнула у Владислава. Так он глянул на меня, так злобно скрипнул зубами…

А я отчего-то порадовалась. Получи, мой дорогой, обраточку! Не только мне одной ревновать и страдать!

– Ничего я не буду тебе предлагать. – Обжег меня своими глазами пламенными и тут же притворился, что вообще не видит. Уставился на дорогу так внимательно… И плевать, что мы уже приехали и стоим на парковке.

Я, между прочим, тоже не сразу заметила, что мы уже прибыли – так увлеклась разговором с Пальмовским.

– Ну, и не предлагай. Сама уж как-нибудь разберусь. – Буркнула сквозь зубы и начала выпутываться из ремня, который заел, как назло. Жала на кнопку, чтобы его отстегнуть, но ничего не получалось

– Нет уж, дорогая! – Он накрыл мою руку своей, сжал ее. Не больно, но очень ощутимо. Как будто предостерегая от чего-то. – Если ты моя жена, то даже думать не смей о каких-то еще товарищах! Лучше даже имя его забудь!

Глаза сверкали, скулы дергались, сам он дышал, как после долгого быстрого бега. А я стискивала зубы и губы, чтобы радостно не улыбнуться.

Я все же успела позволить себе короткую ухмылку, но Пальмовский вряд ли ее увидел. Вместо приличного разговора, он выбрал какой-то допотопный способ общения. Это когда за волосы и в кусты, а потом уже поздно что-то обсуждать, ибо самец доказал свое самцовство.

Потянул меня за вторую руку на себя и начал целовать. Не давая возможности спорить и сопротивляться. Словно ставил печать и клеймил. Не было нежности в его губах, не было томной сладости. Это не было похоже на ласку и прелюдию… Руки Пальмовского крепко держали меня, все сильнее прижимая к себе и вдавливая. Сопротивляться не было смысла: только сдаться, признав поражение. Хотела кусить его за губу, чтобы наказать за грубость… Но слишком уж хороши его способности в поцелуях. Даже когда Пальмовский злится и ревнует, целуется он все равно отпадно!

Оторвались друг от друга, окончательно потеряв возможность дышать. Я откинулась на подголовник, прикрыв глаза и жадно хватая воздух. Пальмовский все так же нависал надо мной, оставив расстояние между лицами всего в пару миллиметров. Смотрел на меня каким-то непонятным, диким взглядом.

– И что это было? – Губы практически соприкоснулись от этого вопроса. Слава вздрогнул, я тоже дернулась. Но очень хотелось оставить последнее слово за собой.

– Ничего. Просто решил проверить ощущения. Не изменилось ли чего с утра…

– Ты давай, завязывай со своими проверками. При детях нельзя так себя вести. Пример нехороший.

– А ты завязывай с провокациями. Я себя не контролирую в такие моменты.

Я все же позволила себе улыбнуться по-настоящему. Пакостно. Насмешливо.

– А ты знаешь, Владислав Андреевич, что ревность – признак неуверенности в себе?

– Это говорит мне женщина, которая буквально вчера меня же приревновала. Может, сначала в себе разберешься, Даш?

Он теперь тоже улыбался. Даже лукаво как-то…

– А мне ни в чем разбираться не надо! – Меня до костей пробрало от злости. Ликование от того, что уделала Пальмовского, моментом улетучилось куда-то. – Откуда мне брать уверенность, не подскажешь?!

– Так я тебя замуж позвал. Заявление в ЗАГС подали. Сказал же, что ты – идеальная женщина. Что еще нужно для твоей уверенности, Даша?

Ужас. Рукалицо. Открыла рот и закрыла обратно. Как рыба, выброшенная на воздух.

Ну, вот как с ним разговаривать, с таким…

– Спасибо, что задал вопрос сейчас. Хоть немного поинтересовался…

– Мне казалось, я все и так о тебе знаю… – Слава, наконец-то, отпрянул от меня и откинулся на своем кресле.

– Ну, видишь, плохо твоя разведка сработала. Про зятя не слышал ничего…

– Даш. Ты вчера увидела в моем кабинете постороннюю женщину. Тебе это не понравилось.

– Вот и побудь теперь ты в моей шкуре. Не очень приятно, да?

– Так что это за фрукт? К чему я должен готовиться?

– Не скажу. Мучайся.

Раз уж он заварил эту кашу, пускай расхлебывает сам. Я ему здесь точно не помощник. И да, нелепая радость от того, что Пальмовский ревнует, никак не хотела отпускать. Я практически ею наслаждалась.

– Я его найду и оторву ноги. Сомневаюсь, что тебе будет нужен инвалид.

– А Вовке не нужен опекун-уголовник. Об этом ты не подумал? Или ты знаешь, как решить даже такую проблему?

– Хорошо. Не буду отрывать конечности. Просто закопаю в лесу, чтобы никто никогда не нашел.

– И меня заодно? Чтобы никому не рассказала?

Он вздохнул. Помолчал. Потер лицо обеими ладонями.

– Даша, скажи, зачем ты постоянно обостряешь? Ведь хорошо же все?

– У тебя хорошо. У тебя все планы исполняются. А меня покупают за недорого. А чтобы не было обидно, прикрывают это соусом заботы о ребенке- сироте. Ты реально считаешь, Слава, что это предел моих мечтаний?

– Ты хочешь, чтобы я начал говорить про любовь? Этого не хватает, да?

– Да. Мне этого не хватает. Хочу любви!

– Пойдем домой, Даш? Там будем любиться…

– Я сейчас вызову такси и уеду к себе. Пока ты не научишься нормально разговаривать!

– Нет. Учиться будем вместе! Пойдем!

Он решительно вышел из машины, и мне уже ничего не оставалось, как сделать то же самое.

– Проходи. Здесь ванная, здесь кухня, вот там – спальня.

Мне понравилась его квартира. Уютная. Стандартная. Без всякой позолоты и лепнины, как обычно показывают в фильмах про богачей и олигархов. Никаких тебе мраморных полов и позолоченных люстр с канделябрами…

– А моя комната где будет?

Он обернулся, подозрительно глянул… Явно хотел что-то сказать недоброе… Но почему-то не стал.

– Любая, выбери, какая больше понравится.

А мне так хотелось устроить скандал!

– А если никакая?

– Придется потерпеть немного, Даш. Дом уже выберем вместе, там будешь командовать и устраивать все так, как душа пожелает.

– И даже не мечтай, что я буду готовить для тебя! Это не входит в мои планы!

Пальмовский опять вздохнул. Присел на пуф, разуваясь.

– А с чего ты взяла, что мне нужна кухарка, Даш? Нанять приходящую – гораздо проще.

– Вот и нанимай. Прямо сейчас. А я пойду в душ и спать. Устала очень.

Потащила чехол со злополучным платьем, выбрав комнату наугад. Что-то нужно было делать с отношениями, в которых я с каждым