у Пальмовского вечно какая-то гадость на дне прячется. Никогда не знаешь, чего от него ждать!

– Хорошо. Но если оно не подойдет, мы сворачиваемся. И свадьбу будем играть в обычных джинсах и майке.

– Померь. – Парень топнул ногой и насупился. – Я знаю, тебе оно точно подойдет!

– Ну, что? Все магазины разорили?

Владислав Андреевич встречал нас у выхода из ТЦ.

– Ты что? Стоял здесь все это время? С ума сошел? – Мое настроение внезапно поднялось на небывалые высоты.

Вова угадал с фасоном так, как я бы никогда не смогла. «Его» наряд сел на меня так, словно был сшит по индивидуальной мерке. И – да, не такая уж я и страшная.

– Увидел смс от банка. Понял, что можно идти встречать. – Пальмовский забрал у меня чехол, попытался в него заглянуть, за что был сразу же бит по рукам.

– В обморок не упал от суммы? – Я честно не смотрела на ценник, пока не дошла до кассы. Будущий муж разрешил мне тратить сколько душа пожелает, и я ничего не боялась. Но цифра на чеке немного испугала…

– Ага. Повалялся немного, потом, как видишь, поднялся на ноги и сюда добрел.

– Слава! Слава! – Вовке надоело слушать наш откровенный бред, никак в нем не участвуя!

Он схватил мужчину за руку, при этом не выпуская моей. Почти как в настоящей семье…

– Что случилось, друг мой? Поедем отмечать покупку? Съедим чего-нибудь вредного?

– Ты не понимаешь! У меня будет самая красивая мама на свете!

Горло сжало спазмом от этой непосредственности. Пальмовский тоже отвел глаза в сторону.

Похоже, у нас с ним тоже есть нечто, объединяющее: боль за этого пацана.

– Ну, я же тебе обещал. Ты разве сомневался, что найду тебе самую лучшую мать?

Слава оправился намного быстрее, чем я. Улыбнулся, ответил парню, как ни в чем не бывало.

– Я тебе верил. Но я не знал, что такие красивые на свете бывают!

– Ну, вот я Дашу увидел однажды и сразу понял: подходит. Она самая лучшая. Красивее и лучше просто быть не может.

Он вел нас к автомобилю по парковке, а я моргала. Понятно, что все это говорилось для мальчика, больше бравадой, чем серьезно… И все равно я растрогалась. Почти поверила его словам даже.

– Держи, это тебе подарок, Вов. За то, что прошел этот квест с магазинами. – Уже в машине Пальмовский протянул парню какую-то коробку. Мальчик даже взвизгнул от радости, но оглянулся на нас, опомнился, принял степенный вид и уже совсем по-взрослому выдал свое «спасибо».

А потом мы его потеряли: Вовка начал дербанить и тут же собирать конструктор, что-то нашептывая себе под нос. Он не видел и не слышал ничего больше. Никак не реагировал на наши разговоры. Упади рядом метеорит – он бы даже не обернулся в его сторону.

– Слав… – Тем не менее, я говорила вполголоса. Молчать и ждать не могла, слишком сильно разъедали сомнения.

– Да. Ты тоже хочешь такую игрушку? – Он заметил, что я не могу отвести взгляд от Вовы.

– Нет. Скажи, а ты не боишься?

– Чего?

– А если… – Сглотнула, очень трудно было произнести это вслух. – Вдруг не получится? Вдруг, его нам не отдадут? А Вова уже меня мамой называет…

– Даш. Не забивай себе голову лишними проблемами. Ты, вон, замучилась по магазинам ходить. А хочешь еще сложностей себе добавить!

Его рот улыбался, голос был вроде как веселым, но глаза оставались серьезными.

– Не делай из меня легкомысленную дурочку, пожалуйста. Прекрасно знаешь, как это неприятно…

– Тебе разве не нужен мужчина, готовый оберегать свою женщину от всевозможных сложностей и забот? Это разве не предел мечтаний? – Он гордо расправил плечи, задрал подбородок, демонстрируя свою героическую внешность.

– Нас с мамой папа так всю жизнь оберегал, Слав. И мы жили спокойно, как за каменной стеной, ничего не боялись и не беспокоились.

– И что?

– И ничего. Однажды он ошибся. Ему тяжело, а мы ничем помочь не можем, потому что никогда не вникали ни во что. Ты не представляешь, каково это: однажды обнаружить, что ты – никчемное существо, от которого нет никакой пользы!

– Ну, ты ведь ему сейчас помогаешь. Нет? – Пальмовский уже не улыбался. Нахмурился, стиснул зубы.

– Да разве это помощь? Только сейчас вот начало получаться. А до этого я просто морально поддерживала его и маму…

Горечь, накопленная за долгое время, сейчас сконцентрировалась. Глаза опять набрякли непрошеными слезами.

– Это тоже очень важно, Даш. Если близкие рядом в тяжелый момент, нет ничего дороже…

– Вряд ли это его успокоило бы, если бы вся семья оказалась на улице, Слав.

– Даша, я искренне сочувствую той ситуации, в которую попала ваша семья. И уверен, сейчас у вас очень быстро получится все решить. Если хочешь, я могу перевести вам нужную сумму заранее. До того, как нам поставят штамп в паспорте.

Я сглотнула. Это было бы идеально, конечно. Проценты на долг отца капали ежедневно, и сумма постоянно росла. Как мог опытный бизнесмен в такое вляпаться – до сих пор было для меня загадкой. Папа ведь всегда был против легких шальных денег, а тут попался…

– Нет. Это будет нечестно. И вообще, не оставляет ощущение, что ты меня покупаешь…

– Ну, и дура ты. Что я могу еще добавить?!

– Зато ты у нас – самый умный! Да? Ты это хотел услышать?!

Отвернулась к окну, не желая больше видеть эту наглую самодовольную рожу!

Самое обидное – он в чем-то прав. Даже может быть, что прав во всем. Но если воспитание не позволяет мне брать деньги от постороннего человека? А мне Пальмовский, между прочим, еще абсолютно посторонний, что бы он там ни говорил и ни обещал.

А еще хуже было то, что он даже не попробовал со мной мириться или как-то смягчить накал.

Я молчала – и он молчал. И даже за руку меня не потрогал.

Только Вовка сдерживал меня от того, чтобы не послать мужчину к чертям, отнести платье обратно в магазин… И вернуться к разбитому корыту, зато очень не сломленной и гордой.

– Даша… Даш… Ты почему такая грустная?

Мальчик пропустил нашу ссору. И только сейчас, у своего подъезда, заметил, что происходит что-то неправильное.

Но вот ему не нужно было знать про наши размолвки, маленькому человечку и так от жизни досталось.

Пришлось натягивать на лицо вымученную улыбку, смахивать влагу с глаз, придумывать на ходу отмазку…

– Вов, я представила, что завтра придется еще идти за туфлями… Это же кошмар! Уже