– Что именно? – она напряглась. Вот и сказочке конец.

– Я про то, что съехаться бы нам. Что мы, как дети, по кустам да по кабинетам толкаемся. Ты мне нравишься, я тебе вроде тоже не противен. Как думаешь?

– Не знаю, – она опешила. Даже смутной надежды на новые серьезные отношения, а тем более на семью, она не питала. Думала, оторвется последний раз, и все – прощай, молодость. А оно вон как повернулось. Трудно сразу, нахрапом, решать такие вопросы.

– Боюсь я, – призналась она, – ведь сам понимаешь, мы с тобой люди не свободные, ты особенно – не простят нам.

– Люсь, не простят нам обмана. Я лично устал постоянно врать Лариске и детям, мне им стыдно в глаза смотреть. Но не оттого, что я с тобой сейчас, а оттого, что каждый день к ним возвращаюсь. Неправильно это. Решай. Здесь и сейчас решай.

– Что ж, будь, что будет, – Людмила махнула рукой: в омут, так с головой…

– Мама, тебе плохо? – яркий свет и голос дочери вернули ее из нирваны на землю…

…Марина прощалась с Алешкой, с деревней, со всей своей прошлой жизнью. Школа окончена. Детство ушло. Они с Натальей уезжали учиться. Марина решила поступить в швейное училище и уже через год вернуться обратно, чтобы работать, ждать Лешку. Наташа решила поступать в техникум на базе средней школы – она собиралась стать бухгалтером.

– Не знаю, как ты, – говорила она сестре, – а я не вернусь в деревню. Ну, что я тут забыла? Вот или в Кемерово найду себе кавалера, или уеду в Междугорск, к Ленке. Открою тебе секрет, сестрица: я тут переписочку затеяла с Серегой Гольданским, а он, оказывается, очень даже ничего паренек! Думаю, с ним закрутить можно небольшой романчик. Как думаешь, а? – Наташка крутилась перед зеркалом и подмигивала своему отражению.

– Тебе не стыдно? – ахнула Марина. – Он ведь фактически наш брат. А еще Лена… Ведь она была в него дико влюблена… Это как-то неправильно…

– Да что тут аморального-то? – Наташку иногда бесило в сестре повышенное чувство справедливости. – Какой он, на фиг, нам брат? Ну, вырастил его наш дядя Володя, и что? Ну, была Ленка в него втюханная, так с тех пор сколько времени прошло? Не стыди меня за то, чего нет. Лучше вон давай перекурим это дело, да топай к своему Лешечке – заждался, поди.

Марина вздохнула. Переубеждать Наташку бесполезно: если уж она себе вбила чего в голову – все, амба, пока сама не обожжется – никого не послушает. Что ж, пусть. Не ее, Марины, это дело. У нее все свое, ей чужого не надо.

В эту ночь Марина впервые не ночевала дома.

Большой город ждал ее. Новая жизнь начиналась именно в этом городе, здесь по кирпичику будет закладываться ее будущее. Марина ехала в мягком междугороднем автобусе и смотрела на пробегавшие за окном поля, леса, поселки. Здесь повсюду жили люди, у них были какие-то свои заботы, радости, печали. Они были далекими и чужими для нее, а вот сейчас их жизни немного пересеклись благодаря этой трассе. Марине казалось, что она проезжает сквозь тоннель чужих судеб к своей собственной, которая брезжит там, в конце, таинственным светом.

Ехать не так уж долго, каких-то три часа, а она любила дальние путешествия. Жаль, что сейчас, именно сейчас наступило в стране такое время, которое все развалило и разделило на чужое и свое. Появились отдельные государства со своими границами и паспортами, а ведь еще несколько лет назад все вокруг было большим, мощным и общим. Столько было мест, куда она мечтала съездить, столько всего хотелось повидать. Да что теперь мечтать об этом? Совсем недавно, закончив учебное заведение, ты мог рассчитывать на любую точку на карте бескрайней страны, а сегодня не знаешь, сможешь ли дотянуть до следующей зарплаты, которую давали раз в полгода. Марина не готовила себя к трудностям, она жила в мире своих собственных грез и фантазий, и была уверена, что в ее жизни не будет черно-белых полос – будет только радуга. Сегодня она и еще несколько десятков таких же молоденьких девчонок перешагнут порог своего первого нового дома – студенческого общежития. Она уже представляла, как уютно будет в ее комнатке, светло и просторно. Ее соседка будет приятной милой девушкой, начитанной и аккуратной, они быстро подружатся, будут вместе ходить на дискотеку и в видеосалон, делать друг дружке прически и сплетничать о мальчиках…

Реальность ошарашила Марину. Обшарпанные стены кирпичного здания, полувыбитые стекла и заплеванные полы в комнатах. Про места общего пользования – туалет, душ и кухню – говорить вообще не хотелось. Такого гадюшника она не видела даже в кошмарных снах. Три ее новоиспеченные соседки по комнате грызли семечки, ржали, как кобылы в стойле, и даже не думали приниматься за уборку. У Марины опустились руки, глаза невольно увлажнились слезами.

– Блин, как тут бабье жило, не пойму, – проворчала одна из соседок, – они тут ваще никогда не убирались, что ли?

– Девки, мля, у меня в тумбочке какая-то тварь затычку оставила, ну ваще, – вторила другая. Марина сидела на краю кровати с полупровалившейся панцирной сеткой и смотрела в окно. За стеклом виднелся парк с зеленой листвой, шумели по асфальту колеса машин, торопились по своим делам прохожие.

– Значит, так, – не выдержала, наконец, Марина, – не важно, какие свиньи жили тут до нас, я собираюсь жить в чистоте, порядке и уюте. Если мы объединимся, то уже к концу дня у нас будет не хлев, а роскошный дворец, а к началу учебного года мы совсем благоустроимся – привезем половички разные, коврики, зеркала и всякие мелочи. И еще. Предлагаю прямо сейчас переговорить с другими жиличками на нашем этаже и провести генеральную уборку.

– Даешь общее собрание! – молчавшая до этого третья сожительница громогласно протрубила сбор.

Собралось человек сорок молоденьких девчонок, разномастно одетых и накрашенных, грустных и веселых. Все они с интересом выслушали предложения Марины, с готовностью поддержали их и тут же, не теряя даром времени, выбрали ее старостой группы – должность, надо сказать, ответственная и мало кого привлекающая. Марина поняла, почувствовала, что непременно справится с возложенной на нее задачей. Она сможет. Теперь она – это она, не тень своей старшей сестры, не отражение сестры-близняшки. Она – взрослый, самодостаточный человек.

Работа закипела. Марина открыла в себе организаторские способности и такую пробивную силу, что их массовая уборка плавно переросла в косметический ремонт, причем за счет учебного заведения. Через неделю этаж сиял чистотой, подоконники украсили горшки с