Она резко тряхнула волосами:

– Пошли за врачом. Немедленно.

– Я сделал всë правильно! – закипел от злости поморец. – Приготовил ему лекарство! Дал рекомендации!

– Не рычи на меня! Гнев делает из тебя тупого уродливого зверя без капли милосердия и сострадания. Отвратительное зрелище.

Она ушла с прямой спиной, прикрыв лицо позолоченной маской.

Мэйо крутанулся на полусогнутых ногах и впечатал кулак в мраморную колонну:

– Твою мать!

Над пахучими кустами поднялись высокие чёрные тени.

И вдруг ярость поморца угасла.

Он подошëл к невольнику, присел и взял его за плечи:

– Ты бледный, как призрак. Рана болит?

– Нет, хозяин.

– Голова кружится?

– Немного. Пустяки… Я готов служить…

Мэйо сдвинул брови к переносице:

– Что ты сегодня ел и пил?

– Ничего, хозяин.

– Совсем ничего?

– Да, хозяин.

– Дурак! – рявкнул нобиль. – Я же сказал, что ты должен получить вдоволь еды и питья.

– Мне не хотелось, господин.

– Почему?

– Я нанëс вам глубокую обиду, совсем того не желая. После такого кусок не лезет в горло…

– Дурак, – повторил Мэйо, вынуждая невольника встать. – У тебя может отказать желудок, почки или печень. Я точно не помню, что было написано в книге, но гарантирую – самотерзанием это не лечится. Идëм!

В беседке был накрыт стол на двух персон.

Нобиль взял серебряное блюдо и принялся накладывать ужин:

– Так… Отварное мясо. Овощи. Немного рыбы. Сладкое может навредить. Обойдëмся сушëными фруктами…

Мэйо всучил тяжëлое блюдо геллийцу:

– Приступай.

– Я должен это съесть, хозяин?

– Нет, в задницу засунуть! – сверкнул глазами поморец. – Ещё вопросы будут?

– Господин, я привык обходиться малым количеством пищи…

– Мне плевать, к чему ты привык! Заткнись и жуй.

Нереус подчинился.

Мэйо налил полный кубок неразбавленного вина и принялся пить, не отрываясь, чего не позволяли себе даже лихие пропойцы.

Раб всерьез забеспокоился о его желудке и печени.

Осушив посудину, нобиль тотчас наполнил её вновь. И повторил процедуру.

Захмелев, он плюхнулся на лавку и сказал пьяным голосом:

– Я люблю еë, а она выкручивает мне яйца. Загоняет в них свои когти, как шипы. И крутит! Ненавижу это.

– Я не ложился с вашей сестрой, господин.

– Знаю! Она мне всë рассказала. Про фехтование. Палками-удовлетворялками, – Мэйо заржал, хлопнув ладонью по столу. – Лучше бы сношались! Это хоть не так глупо выглядит!

Геллиец смущëнно потëр кончик носа:

– Она попросила. Я не мог отказать.

– А я могу и отказываю! Поэтому ты – милый и добрый мальчик, а я – тупое чудище.

– Хозяин…

– Хватит! Не будь тебя, она нашла бы другого… Любой способ, чтобы крепко вцепиться мне в яйца. Ни за что не женюсь, Нереус! Ни за какие благости!

– Вы не правы. Она пытается, но не может найти к вам подход.

– Опять взялся "выкать"?!

Мэйо пересел поближе к Нереусу, обнял его за шею и прижался лбом к горячему лбу раба:

– Ты мне друг?!

– Друг.

– Лучший друг?!

– Я не знаю. Тебе решать.

– Мой лучший друг – геллиец. Я пьян. И я – больной на всю голову, – нобиль икнул, а потом заорал в полный голос. – Мой лучший друг – геллиец!

– Тише, – взмолился меченосец.

– Прости. Я люблю еë. И тебя люблю. Только не так, как у вас на острове принято. Ну, ты понимаешь…

– Мэйо!

– Без всех этих нежностей.

– Мэйо!

– И поцелуев… Меня сейчас стошнит, – поморец отвернулся, зажав рот. – Без поцелуев. Понял?

– Дыши носом. Успокойся.

– Ты мне… – нобиль перегнулся через перила и бурно исторг содержимое желудка на кусты. – Как брат…

– Это Священная роща, – напомнил Нереус.

– Мне приспичило. Боги должны простить.

– Промокни губы.

– Я ещë не закончил, – Поморца снова вырвало. – Как брат, понимаешь?

– Понимаю.

– В семьях часто ссорятся. Ты – часть моей семьи. Только не хватай меня за яйца!

– И не собирался даже, – усмехнулся невольник.

– Я могу признать свою неправоту. Я был неправ, когда наорал на тебя.

– Ты – хозяин, и можешь орать на меня, сколько захочешь.

– Нет.

– Да.

– Нереус! Я – чудовище?

Геллиец помотал головой:

– Ты – мой друг.

– Клянëшься в этом?

– Клянусь!

– Дай что-нибудь… промокнуть…

Раб подал кусок ткани, которой был задекорирован стол.

– Сойдëт, – заявил Мэйо и полез через перила.

– Ты куда?

– В другие кусты.

– Мне кажется, ты уже достаточно осквернил это святое место…

– Мой ум солидарен с тобой, но зад не желает прислушаться…

– Что?!

Нобиль ломился через душистые заросли:

– Колючие… зараза…

– Мэйо, ты… – Нереус встал с лавки. – Ты собрался обгадить сакральное место, посвященное богине земледелия и скотоводства!

– Я удобряю.

– Побойся еë гнева!

– Хорошо. Могу делать это, читая молитву.

– Лучше делай молча, – геллиец закрыл лицо ладонями. – Почему мне так везëт с братьями?

Он налил немного вина в кубок и выпил залпом.

– Нереус!

– Чего?

– Никому про это не рассказывай!

– Я постараюсь.

– Надо помириться с Виолой.

– Сначала протрезвей.

– Я трезвый.

– Скажи: "Гекатонхейры во время титаномахии сражались махайрами".

– Я пьяный, – рассмеялся Мэйо. – Но вряд ли повторю это и со свежей головой!

– Ты ведь много лет изучал риторику.

– Гигантохрены во имя какой-то матери…