и также окрасила метиленовой синькой. Микроскоп показал на голубом фоне менингококки, имеющие типичную морфологию. Однако через несколько секунд капсула, окружающая их и обычно представляющая собой бесцветный ореол, внезапно стала окрашиваться в интенсивно-розовый цвет. Не веря собственным глазам, я смотрела в увеличитель, пытаясь понять, не напутала ли с реактивами. Может, не так прочла этикетки? Но они же даже не на французском, а на латыни… Проверила – нет, все верно.

«Хорошо, – сказала я себе под нос, – расслабься, ничего страшного не случилось! В конце концов, возбудитель определен! Нам есть с чем идти к специалистам и чиновникам…» Бактериологическое исследование проводят с целью выделения и идентификации чистой культуры менингококка, однако я прекрасно сознавала, что на это потребуется слишком много времени, а у меня в распоряжении меньше десяти часов. Тем не менее я решила попробовать и занялась бактериологическим исследованием носоглоточной слизи, крови и ликвора. Произведя посев материала на полужидкую питательную среду, содержащую асцитическую жидкость[13], я засунула чашки Петри в термостат и выставила температуру в тридцать семь градусов. Может, удастся договориться с Эжени и снова прийти сюда завтра? Культуры следовало инкубировать от восемнадцати часов до суток… А как сделать так, чтобы до тех пор никто тут не копался? Если обнаружится (а я уже практически уверена, что так и будет), что бактерии принадлежат к виду Neisseria meningitidis, надо будет подтвердить это образованием уксусной кислоты при ферментации глюкозы и мальтозы. После этого необходимо определить их принадлежность к серогруппам в реакции агглютинации, проведя дифференциацию выделенной культуры с другими бактериями, вызывающими менингит… Мне не давал покоя странный розовый цвет капсул, который с течением времени становился все интенсивнее, хотя, казалось бы, должно быть наоборот. В остальном все выглядело вполне «по-менингитовски»: клетки имели округлую форму диаметром около половины микрометра и располагались попарно. Обращенные друг к другу поверхности вогнутые, сами клетки полиморфны. Обычно у менингококков отношение к окраске по Граму выражено недостаточно четко, поэтому в мазках наблюдается неравномерное окрашивание, при котором молодые клетки окрашиваются интенсивно, а отмирающие и мертвые клетки – очень слабо. Однако в данном случае я не увидела разницы – все они имели одинаковую окраску. Тем не менее в остальном клетки вели себя как обычно – жгутиков не имели, спор не выдавали.

Токсические проявления менингококковой инфекции обусловлены высокотоксичным эндотоксином. Тяжесть болезни определяется количеством эндотоксина в крови больного, и именно ему принадлежит ведущая роль в патогенезе поражений сосудов и кровоизлияний во внутренние органы. Наиболее постоянный и значимый признак менингококцемии – экзантема в виде характерной геморрагической сыпи, петехии, пурпура или экхимозы. Может, именно из-за этого розовеют белки? Но в этом случае мы действительно имеем дело с каким-то новым видом менингита, который не может отличаться от других только этим странным дополнением. Должно быть что-то еще… Обычно менингококк вне организма человека быстро погибает. Ему противопоказаны как низкие, так и высокие температуры, а кипячение или ультрафиолетовое излучение убивают его моментально. Он чувствителен к действию антисептиков и дезинфектантов, особенно к солям тяжелых металлов. В растворе фенола менингококк гибнет в течение минуты, аналогичное действие оказывают раствор хлорамина, карболовой кислоты и этанола… Вот это я могу проверить достаточно быстро! Правда, в последние годы отмечается тенденция к росту числа резистентных штаммов… И все же попытка – не пытка!

Я уже начала, как вдруг услышала в коридоре звук, похожий на тихий хлопок. Дверь на этаже хлопнула? Но в здании никого, кроме сторожа, нет… Или он решил подняться и проверить, чем я тут занимаюсь? Поднявшись, я подошла к двери и выглянула наружу – никого. Неужели показалось? А если нет и по этажу в самом деле кто-то бродит? Оглядевшись в поисках «оружия», я обнаружила в углу лаборатории швабру с металлической ручкой. На вес она показалась мне недостаточно тяжелой, но, пожалуй, сойдет. Итак, со шваброй наперевес я выскользнула в коридор, стараясь производить как можно меньше шума. Пройдя несколько шагов, я замерла, прислушиваясь к тишине. Ни звука. Значит, почудилось – чего не примерещится в одиночестве и напряжении ожидания, особенно если в «анамнезе» уже есть две смерти и одно исчезновение… Нет, стоп! Планировка этажа представляла собой большую рекреацию, от которой в четыре стороны расходились узкие коридорчики. По одному из этих коридорчиков определенно кто-то шел! Я почувствовала, как пальцы, сжимающие черенок швабры, вспотели. Мне ни разу в жизни не приходилось обороняться от нападения, я совершенно не умею этого делать… Может, обойдется? Скорее всего, это сторож идет спросить, долго ли я намереваюсь здесь оставаться.

Каждый коридорчик оканчивался «черной» лестницей, и я подкралась к той, что находилась ближе ко мне, чтобы в случае чего рвануть вниз. Стоя лицом к коридору, я с трудом оторвала одну руку от ручки швабры, нащупала за спиной ручку двери и толкнула ее. И в этот момент чья-то ладонь сжала мое запястье с такой нечеловеческой силой, что я, не сдержавшись, взвизгнула. Забыв о том, что у меня есть «оружие», я попыталась вырваться, в результате чего оказалась в кольце рук, которые, как удав добычу, обвили мое тело, прижав оба локтя к бокам. Швабра со стуком упала на каменный пол. Я заорала во всю мощь своих легких – единственное, что оставалось, ведь мои телодвижения были блокированы.

– Тамара! – услышала я в ответ и с облегчением узнала голос Ива. – Тамара, держитесь!

Но радовалась я рано. Меня потащили на лестничную площадку, а я, как могла, цеплялась ногами за все выступы, желая помешать, но нападающий был силен и тянул вниз. Я ощущала себя тряпичной куклой в его руках, а ведь всегда считала, что нахожусь в отличной спортивной форме! И где же эта форма сейчас? Где чертов тренажерный зал, где бассейн три раза в неделю и теннис с отцом каждые выходные?! Да еще темнота хоть глаз выколи – никакого аварийного освещения… Чертов энергетический кризис Мадагаскара!

Мне пришлось выпустить ручку, и дверь на лестницу захлопнулась, но через несколько секунд вновь распахнулась, впуская Ива, и я почувствовала, как мой противник ослабил хватку, но недостаточно для того, чтобы вырваться. Его левая рука поднялась, и я уже нацелилась на нее, чтобы вцепиться зубами, как вдруг раздался тихий хлопок – точно такой же, какой заставил меня выйти из лаборатории. Крупное тело Ива, словно распрямившаяся пружина, рванулось вперед, подминая под себя и меня, и того, кто все еще продолжал меня держать, хотя и не так крепко, как раньше. Под напором двух тел бандит оступился на ступенях, потерял