(Прим.: тридцать восемь подписавших стран.)

1926 – организуется военно-химическое управление для создания средств биологического нападения. (Прим.: с 1934 года институты по разработке биологического оружия появляются в Великобритании, Франции и США)…»

Тут я прервалась. Биологическое оружие?! Похоже, я столкнулась с чем-то, что выше моего понимания. Тем не менее я вернулась к чтению.

«1942 – концлагерь Бухенвальд. Йозеф Менгеле проводит опыты на цыганах, пытаясь создать расово избирательный штамм вируса водяной гангрены «номы», который развивался бы только у людей с темным цветом радужной оболочки глаз и не поражал светлоглазых. (Прим.: опыты провалились)…» Расово избирательный штамм? Что-то я уже об этом слышала… Вернее, не слышала, а говорила с Тахиром и старостой деревни, где тот живет. Кажется, они утверждали, что десять лет назад от эпидемии умирали лишь местные жители – и это несмотря на то что туристов на Мадагаскаре тьма-тьмущая!

«1973 – в СССР начинаются разработки генно-биологического оружия нового поколения.

1980 – в американской прессе появляется сообщение о том, что ВМС США проводят эксперименты по созданию «этнических» вирусов. (Прим.: к таким вирусам относился СПИД.)

1985 – половина населения Манагуа заболевает тропической лихорадкой. Власти заявляют: болезнь, поражающую только никарагуанцев, распространяют комары, выпущенные контрреволюционерами, имеющими связь с ЦРУ…»

Мама дорогая – просто теория заговора какая-то! Честно признаюсь, я в такие вещи не верю. Ну-ка, что там еще?

«1998 – экс-министр обороны США Уильям Коэн обвиняет Израиль в работе над созданием «этнически специфичных» патогенов…»

Дальше в том же духе – по годам. И все чаще в бессвязном тексте, набранном Амели Дегрэ, встречалось сочетание «этнически специфичный». Почему она делала на это упор? Разработки биологического оружия ведутся, это ни для кого не секрет, и недавно мы с Ивом и Тахиром касались этого вопроса, но почему он вдруг заинтересовал французскую журналистку? И почему писать статью она приехала на Мадагаскар?

На следующих страницах документа я нашла объяснение, может, не столь исчерпывающее, на какое надеялась, но все же достаточно удобоваримое. Я не впервые сожалела о том, что ввязалась в это дело, но в первый раз – настолько отчетливо и ясно. Меня едва не сбила машина, похитили террористы, но лишь теперь я по-настоящему поняла, в какую опасную игру играю. Если поверить Амели, становилось страшно, потому что на шахматной доске такие фигуры, сравняться с которыми по силе, мощи и ресурсам вряд ли возможно. А значит, и выиграть вряд ли удастся.

Не знаю, сколько прошло времени – может, полчаса, а может, и два, или три. Сидя на полу на корточках, я легонько раскачивалась, не отдавая себе в этом отчета, и смотрела в погасший экран, как вдруг в дверь постучали. Стук вырвал меня из состояния ступора.

– Кто? – с опаской спросила я. Даже находясь в отеле, я вынуждена бояться за свою жизнь!

– Тамара, это Тахир.

Вскочив на ноги, я отперла. Он стоял на пороге, усталый, но чисто выбритый – очевидно, прежде чем приехать сюда, кашмирец успел заскочить домой и привести себя в порядок. Видимо, на моем лице он прочел смятение, потому что его густые брови сошлись на переносице, и он спросил:

– Что-то случилось?

– Я изучила материалы Амели.

– И?

– Даже не предполагала… – выдавила я, как будто катая во рту комок сена. Этот комок резал нёбо и сильно затруднял способность говорить. – Если она права, это… отвратительно!

– Расскажи мне!

И я вкратце изложила то, что прочла. Тахир слушал молча, и лицо его при этом все больше темнело. Когда я закончила, он некоторое время молчал, глядя в окно, за которым сияло солнце. Оно понятия не имело о происходящем внизу, ведь Земля – всего лишь одна из планет, питающаяся его теплом и светом!

– Значит, – наконец проговорил кашмирец, – ты полагаешь, что этот вирус… вернее, микроорганизм… выведен искусственно?

– Это не так уж невероятно. Мне удалось провести кое-какие тесты, и я обнаружила, что полученный нами клинический материал отличается от обычных менингококков. Они имеют типичную морфологию, однако капсула, которая их окружает, под действием реактива приобрела розовый цвет, хотя обычно она прозрачная и бесцветная. Кроме того, возбудитель устойчив к веществам, которые должны разрушать менингококки.

– Это что-то означает?

– Наверняка, но я пока не понимаю, что. Я оставила эксперимент незавершенным – надо предупредить…

– Не переживай, – перебил Тахир. – Здание уже опечатывают, я договорился. Мой знакомый из Министерства здравоохранения решил перестраховаться: ему вовсе не нужна глобальная эпидемия, поэтому он предпочитает разобраться со всем по-тихому, пока иностранные туристы не заразились и никто не пронюхал, что на самом деле происходит! Он там всего год работает и ответственно относится к обязанностям. С другой стороны, Жорж боится за свое место, поэтому ни за что не станет извещать начальство раньше, чем нам станет известно больше. Другими словами, нужны неопровержимые доказательства того, что эпидемия действительно имеет место быть.

– Да чего проще: пусть они съездят в деревню и сами посмотрят на больных!

– Ты часто видела, чтобы чиновники выезжали в места, где случаются эпидемии?

Я покачала головой.

– Вот видишь! – криво усмехнулся кашмирец. – Так что дело за тобой: предоставь клинические доказательства, и тогда можно будет дать им всем хорошего пинка и заставить работать!

– А как я их предоставлю?

– Вернемся в лабораторию и заберем все, что там осталось. Жорж проследит за тем, чтобы все перевезли в государственную клинику под охраной, и ты сможешь продолжить исследования. Он также обещал пару человек тебе в помощь.

– Отличная новость! – обрадовалась я. – А как же с теми, кто остался в деревне?

– Боюсь, тут мы мало что можем сделать, – вздохнул Тахир. – Пока нет указаний «сверху», остается надеяться на антибиотики. Может, конечно, Жорж и сможет отправить туда кого-нибудь, чтобы следить за происходящим… Поэтому тебе следует поторопиться!

– Тахир, такие вещи быстро не делаются! – воскликнула я. – Чтобы до конца исследовать возбудитель, потребуются месяцы!

– У нас столько времени нет! Ты можешь еще что-то рассказать об этих странных клетках – есть в материалах Амели нечто такое, что могло бы убедить местных чиновников действовать быстрее?

– Помнишь, мы говорили о подобной эпидемии десять лет назад?

– Которая началась и неожиданно закончилась без особых последствий?

– Верно. Староста твоей деревни упоминал о визите неких медиков, предлагавших провести бесплатную вакцинацию жителей, от которой благоразумно отказался его отец. Так вот, Амели в своих заметках утверждает, что как раз в то время на Мадагаскаре проводилось масштабное исследование ДНК – как раз под видом вакцинации против менингита. А немного позже случилась та эпидемия. Они называли возбудитель «сгибающим» вирусом (хотя, строго говоря, скорее всего, микроорганизмы