Загорелся зеленый свет, машина посигналила, а сын стоял, уставившись на лампочки светофора. Машины тронулись и стали объезжать мальчика, зонтик выпал из рук прямо на проезжую часть.

— Мам, что с ним… это снова оно? — прикрыла рукой рот, Варя.

— Господи помоги! — прошептала Катя и понеслась назад на перекресток, где одиноко стоял сын.

Не успела добежать, как Лешка упал, плашмя, как оловянный солдатик и ударился лбом о бордюр, перекатился на спину и руки сначала развело, а затем как по команде вытянуло в струнку, несколько мгновений покоя и его начало трясти. Димка подбежал, повернул сына на бок и отнес в сторону, освобождая проезд. Мама гладила голову сына по трясущейся модной прическе и шептала:

— Потерпи дорогой, скоро все пройдет, сынок, ты сильный!

Дождь лил как при Великом Потопе, Дима сидел на земле посреди лужи, а на коленях у него лежал сын.

На Скорой ехали по пробкам к ближайшей больнице, случился еще один приступ, затем в третий раз повторился в больнице.

Сидели в приемном отделении. Катя тихо молилась, промокшая Варя дрожала, а Дима забыл о своем унынии и бегал за врачом, требуя спасти ребенка.

— Прошу прощения, могу я присесть? — обратился к Кате, бородатый старичок в шапочке не по сезону, из плетеной из лозы.

Катя посмотрела сквозь него:

— Да, садитесь.

Он продолжил:

— Если вы не будете против, я дам рекомендацию!

Катя кивнула.

— У меня здесь друзья, дождался их, пора уходить, но я заметил вашего мальчика, хочу вам дать один адрес, знаю, что там вам помогут.

Старичок вытащил из кармана куртки кожаный блокнот с вышитым нитками крестом по центру, открыл его и вырвал лист. На нем уже был написан адрес:

— Прошу вас, попытайтесь еще раз, ведь другие способы вы, наверное, уже испробовали?

Затем положил лист на металлическое кресло возле Кати, встал направляясь к выходу и произнес:

— Разве будем благодарить лишь за радости?

Катя положила лист в карман и отправилась вместе с дочкой искать мужа.

Глава восьмая

С обратной стороны травы

Сашка сидел на скамейке у магазина и ждал. Мимо, проходил одноклассник, видимо торопился утром на работу:

— Саш, все сидишь? Давай с нами, на выходных за грибами едем!

— Сам грибом не стань, давно на дискотеку то захаживал, эх-хе-хе?

— Некогда мне, работы много, ну, надумаешь, заходи! — удаляясь пожал плечами знакомый.

«Ага, все брошу и зайду, у тебя там тоска, как в консерватории, на концерте для клавесина. Эх, уже и магазин скоро откроют и где мать носит? На кладбище что ли снова в такую рань?» — наблюдая за продавщицей Машкой, что шла на работу.

— Машк, а Машк, дай в долг? Мать пропала, а я вот, сама видишь, — протянул трясущиеся руки.

— Александр Сергеевич, не позорились бы! Какой тебе долг? Штанами, залатанными буш отдавать?

«Ниче, ниче негодяйка, вон пацаны идут, все равно купим!» — озлобился Сашка.

— Кореша! Дарова, как деляга? Есть че?

Здоровый рыжий, подошел первым и сплевывая в дорожную пыль ответил:

— Дела то ничтенка! Седня ты кореш, а завтра обьегоришь! Ха-ха-ха! Когда лавэ буш возвращать здаровальник?!

— Да нету матери, вишь, сижу жду.

— Ладно мамкин сын, ждем! Пока гуляем на наши, все равно народу нет, все на рабо-о-отах видите ли!

— Семеныч наливай!

— Вот братва, порадовали, а то сижу, как сыч тут! — заливая в себя мутную жидкость из стакана.

— Кхе, кхе-е, это еще что такое? Как будто ракетного топлива принял!

— Не боись, раньше времени не помрешь! Ха-ха-а-ха! — налил себе рыжий.

— Ну ты и декустатар! Пошти определил! Техническим спиртягой разбавили малек, метиловым. Ниче, не кирасинь ить!

— Ну вы даете, глядишь и на небо отправишься, на таком-то топливе, — с опаской промямлил Сашка.

По улице вдоль магазина шла деревенская красавица Наташка. Несколько лет она работала в городе, говорят замуж вышла, но вернулась назад к маме, вместе с новорожденной дочкой. Что-то там у нее не сложилось.

— О братва, Натаха идет, смари! Натаха, давай к нам, у нас тут весело, скоро плясать бум! — крикнул ей вслед Рыжый.

А потом тихо добавил:

— Нагуляла ребенка и вернулась к мамаше! О как надо то, не то, что мы!

— А у меня так ниче и не получилось, сколько лет живу, все один, — вздохнул Сашка, — мать в церковь подалась, меня тянет, говорит, найдет там кого мне, ой не знаю я.

— Да ты че, в церкви невесту искать? Они ж там все в платочках, да лбы крестят, так и представляю, как ты поклоны с ней вечерами кладешь, ух-ха-ха-ха!

Все стали громко ржать, а Сашка захмелел немного и ощутил, странное биение сердца, как будто его начали трясти или колотить палками изнутри.

— Надо полежать немнога-а-а, — свалился прямо на улице, под деревом.

Отключиться не получалось, сердце стучало, дышать стало сложнее, а вход в магазин начал светиться, постепенно побелели деревья, затем дорога и деревенские дома. Мир стал белоснежным, как будто выпал снег, отражающий солнечные лучи. Свет стал мучительным, ярким, до слепоты.

— Сашка ты что там валяешься, вставай, не на курор…, медленно приглушились звуки, наступила полная тишина.

«Приехали, догулялся я, вот она какая, белая горячка?!» — в ужасе думал Сашка.

Разум мгновенно протрезвел, но тела не чувствовалось, неизвестно было ли оно, как им управлять Сашка тоже не понимал.

«Может это не горячка, вдруг