Велиева, Белоглазов к их предложению отнёсся со всей серьёзностью. Он внимательно выслушал милиционеров и в первую очередь спросил:

– А вы вдвоём справитесь?

Вместо ответа Глеб назвал свою воинскую профессию, за ним поспешил представиться и Середа. Они изложили порядок предлагаемых действий и начальник отдела задумался.

– А на блоках ребят вы тоже о засаде уведомлять не хотите? – наконец уточнил он.

– Ни в коем случае! – запротестовал опер – Единственное, что от них требуется, это прострел зелёнки не вести. Ни в одном боевом уставе такие прострелы не предусмотрены – нужную плотность огня даже десятком стрелков всё равно не обеспечишь и толку с этой стрельбы мало – нас разве что шальной пулей заденут. С другой стороны, вся эта стрельба только противнику на руку: грохот стоит, да и стрелок вспышками себя выдаёт – при таком салюте на какое хочешь расстояние подбирайся. И вообще, моё мнение – прострелами зелёнки занимаются либо трусы, либо никогда не стрелявшие из автоматов ботаники. Эти что дети – дали оружие в руки, они и рады в белый свет, как в копеечку палить.

– Ты про даунов в состоянии коматоза забыл! – улыбаясь, подсказал Александр – Прекратили бы вы патроны с блоков списывать, товарищ полковник – перестрелок нет никаких, а патроны жгут. Сами военные возмущаются уже…

– Хорошо, – заверил их начальник отдела – с прострелами я решу, но с засадой пока повремените. Я через местных милиционеров попытаюсь обстановку уточнить, а через два дня вам решение объявлю. А пока отдыхайте, ребята.

От начальника милиционеры возвращались повеселевшие. Результатом разговора с ним они остались довольны и, обнадёженные возможностью действовать, разошлись по своим кубрикам.

В розыске продолжали поминать. Оставленное Велиевым место было давно занято и он приготовился было сесть на свободный край скамьи, но тут навстречу ему поднялся Купцов. Сделав знак, он увлёк Глеба в сторону и спросил:

– Куда ходили то, задумали чего?

Если бы с подобным вопросом обратился любой другой, то Велиев не раздумывая, с безмятежным видом пояснил бы, что знакомый пэпс приглашал к себе. Но Сергей Купцов любым не был. В первую войну на срочной он успел повоевать здесь в десанте, за что имел орден мужества, и Велиев об этом хорошо знал. На него можно было рассчитывать, и майор не стал скрывать правду. Вкратце он ввёл Сергея в курс дела и тут же услышал вполне ожидаемую просьбу:

– Ты про меня не забудь.

Глеб кивнул, но счёл нужным заметить:

– Пока не определилось ничего, но если начальник согласится, я тебя сразу в известность поставлю.

За столом заговорили громче. Наливали часто и не скупясь, закуски почти не осталось, но разбавленного спирта ещё хватало в избытке. Со своего места, громыхнув горой поставленных под стол пустых бутылок, поднялся Чернов.

– Мужики! – громко произнёс он, перекрывая гомон разговорившихся друг с другом коллег – Я хочу выпить за то, чтобы не только мы этот день запомнили, но и чеченцы. Давайте устроим им такую жизнь, чтобы им небо с овчинку показалось!

Он замолчал и весь кубрик огласился одобрительными криками.

– Да мы завтра весь этот посёлок на уши поставим! – кричали участковые.

– Зачистку здесь проведём. – не отставали опера – Начальство не даст, так сами на улицы выйдем!

– Правильно! – спешили вставить веское слово обэповцы – А мы до самого конца командировки всем магазинам и ларькам кислород перекроем: ни одна сука свой товар не продаст!

– С Томки начать надо. – пробасил Чернов – Она, когда наши дорогу перебегали, чтобы в комендатуре трактористов задержанных перестреть, на всю улицу разорялась. Убийцами наших называла…

– Не берём товар у неё, мужики! – предложил молодой участковый, гневно сверкнув глазами – Ни одного рубля она на нас больше не заработает!

– Опоздали вы с предложением, ребята! – прокричал засидевшийся за столом пэпээсник – мы со своими уже порешили: к Томкиному ларьку никто больше не подходит. И с других служб с нами все согласились…

В кубрике снова поднялся сплошной гул от вспыхнувшей разноголосицы. Собеседников почти никто не слушал. Каждый торопился выговориться и, перебивая друг друга, милиционеры принялись рассказывать и доказывать то, что фактически никем и не оспаривалось. Многие курили прямо за столом и курили давно, оттого в помещении словно стоял туман. Желая глотнуть свежего воздуха, Велиев вышел на улицу и остановился рядом с курившим Иваном. Как и Глеб, выпивал он мало и, не стремясь перекричать всех в поднявшемся шуме, вышел покурить. Милиционеры разговорились, но вскоре обратили внимание на вышедших из второго коридора двух подполковников в зелёном камуфляже. Подполковников они видели впервые. Возможно, перед ними прошли гостившие у кого-то из милиционеров армейцы, может – какие-нибудь прибывшие из Ханкалы проверяющие, но в данный момент это мало кого интересовало. Увидев, что незнакомцы прямиком направились к ларьку Тамиллы, милиционеры переглянулись.

– Может, они не в курсе ещё? – озадаченно спросил Бурлаков.

– Сейчас узнаем. – решил Глеб и предложил – Давай поговорим с ними.

Когда оба подполковника, произведя покупки, приблизились к ожидавшим их милиционерам, то майор без обиняков объявил им о состоявшемся накануне решении и предложил купленные продукты возвратить продавщице обратно. Покупатели согласились, но возвращаться к ларьку второй раз не стали.

– Вы, ребят, сами отдайте ей – протянул пакет один из них.

Их просьбу не замедлили исполнить, и через минуту Велиев с Иваном уже были рядом с чеченкой. Не доходя до неё пяти шагов, Глеб бросил ей оба пакета под ноги.

– Подавись ими! – выкрикнул он – И больше на покупки ни от кого из наших не рассчитывай!

Ошарашенная продавщица сразу не нашлась, что ответить. С изумлённым лицом она смотрела вслед уходящим милиционерам и пришла в себя лишь тогда, когда они миновали оцепленный проволокой двор.

– Подожди, прошу тебя! – как-то надрывно, сквозь слёзы позвала она – Зачем ты так?

Объясняться с ней ни у кого желания не было и вопрошающие крики её так и остались без ответа. Милиционеры постояли ещё и через десять минут завернули вышедшего за покупками омоновца.

– Хорошо, – согласился тот – у Томы я покупать не буду, только не верится мне, что никто из ваших к ней завтра не попрётся. Кто предложил всё это, тот и побежит первым.

Омоновец оказался прав. На следующий день ларёк Тамиллы простоял без покупателей всего четыре часа. Первым к ней подошёл Чернов. Он мило поворковал с ней несколько минут и, купив четыре бутылки «Оболони», с кирпичным выражением лица проследовал обратно в кубрик. За ним несмело потянулись пэпээсники, и скоро ларёк Тамиллы снова стал первым по выручке среди всех находившихся у дороги торговых точек. Велиев чувствовал себя дураком. О вчерашнем разговоре почти никто не вспоминал. Те же немногие, кто действительно собирался выполнять договорённость, уже к исходу дня поняли всю тщетность своих намерений и со следующего утра тоже возобновили свои походы к ларьку Тамиллы. Наблюдая бойкую торговлю со спортивного городка, Велиев то и дело ловил на себе насмешливые взгляды Томы. Он старался не смотреть в ту сторону, но в перерывах между подходами взгляд сам собой возвращался к злополучному ларьку. Досада на свою легковерность уже прошла и, убедившись в очередной раз в красноречии пустословов, майор поневоле стал подвергать сомнению подлинность услышанных за столом обвинений в адрес продавщицы. Где-то в глубине души он чувствовал свою неправоту и оттого, проходя мимо торгующей Тамиллы при следовании в комендатуру, всякий раз испытывал