бардак сплошной, неразбериха: к нам прорываться никто не торопится и мы что делать не знаем – сверху приказов никаких не поступает и эфир весь матом забит. Посмотрел на всё это наш взводный и говорит: мужики, плевать на все эти инструкции с приказами – гасим всех подряд, иначе до конца дня всех как котят перебьют! Ну мы и дали жару… Только так и продержались тогда. А потом вывод, колонны целые безоружными выходили. Чеченцы сколько хотели, столько на марше и брали в плен. Целыми подразделениями с собой уводили! Даже племянницу заместителя командующего умудрились взять. Она врачом в медбатальоне служила, что ли. Так её во время перемирия на рынок занесло. С ней прапорщик и капитан какие-то были ещё. Её не оставили конечно. Всех троих сразу же выменяли у чехов.

– На кого же выменяли? – нетерпеливо уточнил Глеб, так и не дождавшись продолжения рассказа – Поди, на главаря банды какого-нибудь?

– Нет, на нашего. С моего же полка снайпер. Их за пару кварталов от нас тогда зажали и они тоже, когда роту их до трети урезали, воевать по взрослому начали. Вот снайпер этот и отличился – только благодаря ему остатки роты и выжили. Ну а когда чеченцы тех троих при перемирии взяли, тогда именно этого паренька и затребовали.

Пётр свой рассказ закончил и за столом установилось молчание. О дальнейшей судьбе снайпера никто не спрашивал – всё было понятно и так. Молча наполнили кружки и выпили, не чокаясь – шёл черёд третьего тоста. Через десять минут Александр поднялся с места и, попрощавшись, первым покинул комнату. Оставшиеся тоже долго не рассиживались и ещё через полчаса Велиев наконец-то добрался до кровати. В заставленном койками помещении ровно горела придвинутая к стене печь, рядом на протянутых верёвках сушилось бельё. В разных углах то приглушался, то снова вспыхивал разноголосый храп. Глеб разделся и, откинув одеяло, плюхнулся на застеленный простынёй матрац. Разбитая сетка вмиг прогнулась и заскрипела. Веки отяжелели и сознание провалилось в сладкую пелену сна. До подъёма осталось пять часов.

Глава 12

Утром в комендатуру идти не пришлось. Как оказалось, начальством в этот день были запланированы большие дела. Во-первых, весь не задействованный в нарядах личный состав участковых и обэповцев, при поддержке сотрудников уголовного розыска, выдвигался на окраину посёлка для проведения профилактических мероприятий на рынке. Во вторых, планировалось отработать на наличие раненных боевиков две расположенные в этом же населённом пункте больницы. На выполнение этой задачи отряжались два отделовских медика, один обэповец и четыре оставшихся розыскника. Когда первая группа в установленное ей время под руководством начальника МОБ выдвинулась в направлении рынка, вторая ещё топталась у спортгородка в ожидании команды на дальнейшие действия. Все члены группы давно были в сборе и в готовности к выполнению поставленной задачи, но мешало одно обстоятельство: до сих пор так и не был определён её руководитель из числа заместителей начальника. Если быть более точным, то в планируемой операции старшим группы ещё заранее был назначен Сухоглотов, но именно этим утром его свалило с ног какое-то страшное недомогание, а желающих его заменить пока так и не находилось. Время шло, вопрос всё не решался и у оперов стало складываться впечатление, что о них просто-напросто позабыли.

– Ну что они тянут там, – горячился Лазебный – так мы и к обеду отсюда не выйдем. А там, глядишь, ичкеры о наших планах догадаются и тогда уж точно никого из бандитов в больницах не обнаружим!

Услышав его замечание, Чернов хмыкнул в густые рыжие усы, но комментировать услышанное не стал. Зато не удержался Бурлаков:

– Ты что думаешь, нам лучше будет, если мы кого-нибудь обнаружим? Да если мы даже без каких-то результатов в те больницы сунемся, то там такой скандал поднимется, что дай бог ноги унести. А при наличии раненых вообще половина посёлка сбежится. Тогда не то что их из больниц выдернуть – нас оттуда вызволять придётся.

– Я себя сам вызволю! – хмуро возразил Купцов – Вот из этой штуки как дам очередь, так сразу коридор расчистится.

– Приходилось мне с такими героями дела иметь. – всё же не смог промолчать Чернов – В кого ты палить собираешься, дура? Там ведь на тебя всё безоружные переть будут, уж во всяком случае с виду. От них отобьёшься, так своя же прокуратура на голову сядет. На пожизненный срок захотел?

– Так что нам теперь, сидеть здесь и ждать, когда эти боевики выздоровеют и снова за автоматы возьмутся?

Его вопрос повис в воздухе без ответа. Чернов раздражённо сплюнул и демонстративно отвернулся, Лазебный тоже смотрел куда-то в сторону с безразличным видом, что же до остальных оперов, то среди них желающих ввязываться в спор не нашлось.

– Странные у них порядки в больницах. – обращаясь к представителю ОБЭПа, как бы в продолжение темы произнёс Велиев – Сопровождали мы на прошлой неделе Купцова к зубному врачу, так там на каждой третьей двери, в том числе на стекле аптечного киоска, плакаты Дудаева с антирусскими лозунгами развешаны. А мы-то их со всех областей медикаментами бесплатно заваливаем! Да такой аппаратурой, которой в России не во всяком областном центре имеется.

– А что ты хочешь? – отвечал Бурлаков без всяких видимых эмоций – Ты знаешь, что после первой войны все, кто на стороне Дудаева воевал и ранения от наших получил, до сих пор официально инвалидами войны считаются и каждый месяц от государства за это деньги получают? А с этой свободной экономической зоной что творится! Налоги никто не платит, средства из России в никуда вбухиваются, а в ответ от неё же всё больше и больше требуют. Свет и газ весь со Ставрополья поставляется, но за него с развала Союза как не платили в Чечне, так не платят до сих пор и платить никогда не будут. Я в этом ручаюсь тебе… И это всё только вершина айсберга. Да что говорить тут попусту.

В этом Велиев был с ним полностью согласен. Как и многими другими операми, им с каждой неделей овладевало какое то безразличие ко всему происходящему вокруг: за истекающие три месяца было время осмотреться и понять, что при существующих обстоятельствах любые мало-мальски решительные действия чреваты наказанием прежде всего тех, кто эти же действия и проводит. Что силой заведённого порядка вещей все проживающие здесь люди, в том числе и откомандированные сюда представители силовых структур, заранее обречены только на те поступки, которые укладываются в рамки, им определённые, и не более того. Словно умелый и невидимый кукловод заранее определил роль каждого в этой затянувшейся игре. Чеченцам – максимум свободы в убийствах русских, военным – право на гибель от их рук, а чиновникам всевозможного ранга – на обозначение действий. Вот и сейчас Глеба более всего тяготило само ожидание. Быть же запланированной операции как таковой или нет – к данному вопросу он относился равнодушно. Словно прочтя его мысли, Лазебный произнёс:

– Пойду к начальству, напомню о нас.

Вскоре он вернулся и, ничем не выражая своего отношения к объявляемому решению, сказал:

– Расходимся, мужики – решили одной группой обойтись!

А в это время первая группа уже добралась до противоположной окраины посёлка и приступила к отработке рынка. В чём она заключалась – не смог бы сказать даже назначенный её руководителем Хорошевский. Впрочем, целесообразностью своего пребывания здесь никто и не интересовался. Достаточно было и того, что местное население вынуждено созерцать перед собой свободно разгуливающих представителей российской власти, да ещё не где-нибудь, а среди многотысячного скопления народа – в самом что ни на есть общественном месте! Милиционеры единой колонной вполне благополучно бороздили человеческий океан, прогуливаясь по торговым рядам и глазея на выставленную на продажу продукцию.