– Да он давно перевыполнен уже. Теперь вот над прекращением мучаемся.

– А что тут мучаться, не знаете разве, что делать? – высокомерно спросил Якушев, спеша вступить в разговор.

– Да знаем мы всё! – нахмурился начальник розыска и явно не желая соблюдать навязываемый ему оправдательный тон, в свою очередь съязвил:

– Вы что же думаете, за один день мы эту макулатуру осилим? Вам самим-то дела заводить и прекращать давно приходилось?

Такой реакции проверяющий явно не ожидал. Смутившись, он отвёл глаза в сторону и молча застыл на месте. Его розовые щёчки стали приобретать пунцовый цвет, но заполыхать им в полную меру не дал вступившийся за куратора Сухоглотов.

– Вы меру знайте в высказываниях, товарищ капитан. И, когда старшие начальники замечание делают, то выводы делайте, а не в пререкание вступайте!

Теперь пришла очередь замолчать Фёдору, а одержавшие мелкую победу начальники решили закрепить успех и затребовали все имеющиеся дела для проверки. Лазебный так же молча поднялся со своего места и, достав из сейфа толстые пачки, выложил их на стол. Сохраняя всё ту же серьёзность и озабоченность в лицах, подполковники некоторое время автоматически перелистовали дела, не утруждая себя изучением содержимого, но вскоре и это им наскучило. Не прошло и двадцати минут, как они поднялись со своих мест и, повторив нравоучения уже всем операм, пообещали допроверить всю оперскую «кухню» завтра. На обратном пути они заскочили к обэповцам, и вскоре поспешили возвратиться в отдел. С предобеденным променадом было закончено, приближалось время принятия пищи.

На следующий день продолжить обещанную проверку дел Сухоглотову с Якушевым не удалось. Выехавший с очередной сменой на блок-посты автобус подорвался на заложенном фугасе. Два сотрудника милиции – водитель и командир роты ППС, погибли на месте, ещё одиннадцать получили ранения. В составе выехавших на блок, как и среди раненых, были омоновцы и к чести всего базировавшегося на базе отряда, их товарищи сразу же, не дожидаясь запоздалого порождения приказа, на милицейском УАЗе выехали для оказания помощи. Бивший откуда то с бугра пулемёт к их прибытию замолчал, но без сюрпризов не обошлось. Автомобиль не доехал какой то сотни метров до испещрённого осколками автобуса, когда внезапно заглох мотор. Милиционеры не стали ожидать, когда водитель справится с неполадкой и, покинув машину, гурьбой побежали к занявшей круговую оборону, так и не добравшейся до блока смене. Они преодолели чуть меньше половины пути, когда позади них сработал второй, заложенный поодаль от первого фугас. Откуда то вновь застучал пулемёт, и в ответ тут же затрещали очереди милицейских автоматов. Из-за поднявшегося шума определить на слух огневую точку бандитов было невозможно, и беспорядочный обстрел прилегающей местности продолжался до тех пор, пока на дальнем поле, за бугром, не показалась уносящаяся на полной скорости «шестёрка». Теперь огонь сосредоточили на ней, но дальняя цель, виляя на поворотах разбитой грунтовки, продолжала беспрепятственно удаляться. В бессилии милиционеры палили длинными очередями, уже не надеясь поразить её, когда в небе послышался грохот лапастей и над ними завис вызванный оперативным дежурным вертолёт. В дежурной части уже знали об отъезжающей полем машине и в эфире сразу же зазвучало предназначенное для вертолётчиков целеуказание:

– К югу от подорвавшегося автобуса белая «шестёрка» полем уходит. Видите её?

– Вижу – последовал ответ

– Раздолбайте её по полной, ребят, это боевики сматываются!

Реакция вертолётчиков для милиционеров была неожиданной.

– Нет, мужики! – услышали в дежурке всё тот же голос – Война окончена, а в мирной обстановке мы стрелять не можем: при нас огонь не ведётся, значит и мы его открывать права не имеем!

– Какое на хрен мирное время! – не выдержал майор милиции – Вы что, не видите, что с нашими произошло?

– Не можем мы огонь открывать, мужики, – стояли на своём барожирующие над местом преступления военные – целей не видим.

Они покружили ещё с минуту и, подсказав о прячущихся в низине между дорогой и холмом двух мирянах у трактора, скрылись. Мирян задержали и доставили в комендатуру, где их уже ожидала добрая сотня милиционеров. Большинство из них отчётливо представляло, что выбежавшие навстречу группе поиска трактористы в равной степени могли быть как соучастниками совершённого преступления, так и вовсе не причастными к нему. И все ожидающие твёрдо не верили в возможность доказать вину доставляемых в обоих случаях. Распалённые злостью за пострадавших товарищей и осознанием своей беспомощности, люди молча топтались во дворе у входа в ИВС, пока в открывшиеся ворота не въехал доставивший задержанных отделовский УАЗ…

Ещё через два часа, после прощания с погибшими, весь не задействованный личный состав отдела, без всякой команды собрался по службам в кубриках. Поминали убитых.

– Хорошие мужики погибли! – вздохнул Чернов, поднимая со стола налитый стакан.

Смерть действительно забрала одних из лучших. Оба были рассудительными и спокойными людьми и никто не помнил, чтобы за всё прошедшее время командировки кто-нибудь из них когда то сорвался и выместил зло на товарище.

– Судьба… – невесело протянул Пантелеенко.

«С водкой хватит» – решил про себя Велиев, помянув погибших. Нет, он мог бы составить компанию ребятам и выпить ещё и ещё, но майор твёрдо вознамерился сегодня же переговорить с Белоглазовым, а представать перед лицом начальника отдела в нетрезвом виде ему вовсе не хотелось. Глеб поднялся со своего места и поймал вопрошающий взгляд Ивана.

– Я сейчас. – бросил он и перешагнул через скамью.

Но покинуть кубрик Велиев не успел. Навстречу ему к столу подошли три пэпээсника и опера с участковыми потеснились. Двое гостей сразу же воспользовались освобождёнными для них местами и расселись каждый рядом со своим земляком. Третий – Середа Александр, видя собравшегося на выход Глеба, остановился напротив него.

– Ну что ты думаешь обо всём этом? – спросил он, внимательно оглядев опера.

Глеб ответил не сразу. Помедлив какое то время, он решился говорить с Александром начистоту.

– Что тут думать, кончать нужно с минёрами этими долбанными. Пока мы ночью сами себя охраняем, они практикуются вовсю. Сколько можно на одних сапёров надеяться? Они и так почти каждое утро фугасы у блоков снимают. А ведь достаточно одной засады, чтобы этих уродов перебить. И с фугасами поостынут ичкеры, и мужики отомщены будут.

– Согласен с тобой, – кивнул старшина – отомстить надо обязательно.

– Так я подумал уже, когда и как выдвигаться, чтобы ни перед нашими, ни перед чеченцами лишний раз не светиться. Для начала рекогносцировку провести можно, а через ночь – и ичкеров подождать. Ведь фугасы практически на одних и тех же участках дорог рядом с блоками снимают, только ложись да цели высматривай! А в случае осложнений огонь артиллерии скорректировать можно – это ведь моя специальность воинская! Осталось только с начальником переговорить, чтобы он добро на всё это дал.

– Да, идея заманчивая… – задумчиво протянул Середа и снова взглянул в глаза Глеба – Меня возьмёшь?

Этого предложения Велиев ждал и ему был рад, поэтому с ответом совсем не раздумывал.

– Возьму. Вдвоём будет в самый раз. Можно и втроём, конечно, но с третьим после разговора с начальником определимся. Ты как, готов сейчас с ним разговаривать?

Середа выпивал мало, никогда не стараясь перегнать в сём занятии молодых. Так и в этот раз он ограничился двумя стопками, помянув в своём кубрике погибших товарищей. Оба милиционера постояли ещё немного, определяясь в предлагаемых начальнику действиях, и направились на второй этаж здания. Напротив опасений