– Свободу Анджеле Дэвис!.. Руки прочь от Черного моря!.. – вопил Лопухин, раззадориваясь все больше и больше.

На его крики Костя не обращал никакого внимания. Его мысли были заняты совсем другим. Уже через пару минут после начала перестрелки судно врубило полный ход, развернулось и направилось куда-то к югу.

«Тюлени» притихли, но Костя понимал, что это затишье перед бурей. Он спешно готовил к бою приготовленный к транспортировке арсенал.

Снаряженного оружия должно было хватить не только чтобы отбить атаку «тюленей», но и на последующую контратаку. План у Кости был прежний. Снарядив первый гранатомет, он приказал Лопухину на секунду спрятаться и прямой наводкой вышиб дверь каюты олигарха. Теперь со своей огневой позиции Лопухин мог контролировать не только коридор, но и оба окна своей каюты.

Располагалась она в передней части надстройки под мостиком. Через иллюминаторы каюты Костя и собирался нанести массированный удар по подводной лодке. Единственным ее уязвимым местом были рули глубины. Как у всех современных подводных лодок, располагались они по бокам ходовой рубки.

Снарядив два десятка гранатометов, Костя вытащил из ящика и принялся собирать крупнокалиберный пулемет. Именно на него при обстреле лодки он рассчитывал больше всего.

Костя уже почти закончил сборку, когда Лопухин крикнул:

– Кудинов! Кажется, начинается!

– Черт! – поднял голову Костя.

Оставив пулемет, он подхватил «калашников» с двумя гранатометами и метнулся к двери.

– Где?.. – успел спросить Костя.

В тот же миг в концах коридора раздались хлопки. Что-то ярко светящееся, словно выпущенные из ракетницы сигнальные ракеты, метнулось по коридору к библиотеке, ударяясь по дороге о стены и подволок.

Костя с Лопухиным синхронно подались назад и сжались под переборками в ожидании взрывов. Прошла секунда, за ней вторая. Взрывов так и не последовало. Вместо этого из коридора доносилось пронзительное шипение.

– Блин!.. – выдохнул Костя, подаваясь к двери.

Высунув гранатомет, он поспешно выстрелил, но опоздал. Секундой раньше к библиотеке устремилось еще два светящихся шара. Костина граната рванула в конце коридора, но на этот раз никто не вскрикнул.

– Что это?.. – успел спросить Лопухин и тотчас зашелся в кашле.

Слезы сами собой брызнули из его глаз, во рту запершило, голова пошла кругом.

– Это – газы! – крикнул Костя, поспешно закрывая дверь. – Не дыши, от двери, быстро!

Пока Лопухин отползал в глубь каюты, Костя закрыл на двери вентиляционные щели и повернул замок. Он в отличие от олигарха успел вовремя задержать дыхание, но глаза уже жгло нестерпимым огнем, из носа в два ручья лились слезы и сопли.

Громко матерясь, Костя бросился в угол, где располагались «намордники» судовых кондиционеров. Открыв заслонки до отказа, он подставил лицо под тугие струи холодного воздуха.

Вскоре ему слегка полегчало, он повернулся и сквозь слезы посмотрел на Лопухина. Больше всего в этот момент олигарх напоминал опрысканного «Дихлофосом» таракана. Он полз по кругу, то и дело припадая к палубе и тыкаясь в нее лицом. Приступы жесточайшего кашля перегибали его напополам и переходили в позывы к рвоте.

Кудинов метнулся к олигарху, подхватил его под руки и поволок в угол. Там он привалил Лопухина к переборке, ткнул лицом в «намордник» и рявкнул:

– Дыши!

Сам Костя схватил автомат и осторожно приблизился к двери. В коридоре шипело вовсю. Судя по всему, выходящий из гранат газ был сильнейшим отравляющим веществом комплексного действия. Даже ничтожной концентрации его хватило, чтобы Лопухин едва не загнулся.

В принципе включенные на полную мощность кондиционеры создавали в замкнутом пространстве библиотеки избыточное давление. Этого было вполне достаточно, чтобы продержаться несколько часов. Воздух из щелей должен был выходить в коридор, а не наоборот.

Проблема заключалась в том, что никаких часов в запасе у Кости с Лопухиным не было. Они не могли даже высунуться в коридор, зато «тюлени» в дыхательных аппаратах могли перемещаться там вполне свободно.

Выбор был небогатый – либо погибнуть от отравления газом, либо дожидаться, пока по их души придут «тюлени». Ловушка захлопнулась, и выхода из нее не было.

Метнувшись обратно к пулемету, Костя окончательно собрал его и присоединил из ящика ленту. Смерть уже дышала им с Лопухиным в лицо. Ее нельзя было остановить, но можно попробовать оттянуть. Костя передернул затвор, и библиотека буквально содрогнулась от грохота.

Крупнокалиберные пули ударили в переборку, отделяющую библиотеку от коридора. Переборка была металлической и достаточно прочной, внутри проходили какие-то трубы. Некоторые пули застряли в ней, зато другие прошили навылет.

В образовавшиеся отверстия в коридор устремился воздух, но из-за диффузии в те же отверстия в обратном направлении неизбежно просачивался смертельный газ. С каждым новым отверстием жить Косте с Лопухиным оставалось все меньше и меньше.

Кудинов это прекрасно понимал, но другого выхода у них не было.

– Ты как? – быстро оглянулся он на Лопухина.

– Кх-кх!.. Н-не очень... – сдавленно отозвался олигарх.

– Понятно. Тогда быстро давай сюда! Сядешь за пулемет и каждые четыре-пять секунд будешь лупить в стенку! Понял?

– Ага, – кивнул Лопухин, падая на колени возле пулемета.

– Ты молитву какую-нибудь знаешь? – спросил Костя, выхватывая нож и бросаясь к двери.

– Нет.

– Я тоже. А жаль, – сказал Костя, оглянувшись. – Она бы нам очень пригодилась. Приготовился?

– Приготовился, – кивнул Лопухин, усаживаясь за пулеметом поудобнее.

– Как только отскочу, начинай. Только поэкономнее, а то задохнешься раньше, чем нас придут убивать, и пропустишь самое интересное...

Как только на «Фишшедоу» из штаб-квартиры в Лэнгли пришли инструкции, «Азовское море» немедленно развернулось и на полном ходу покинуло Чертову банку.

Сержант Смит был в бешенстве. Впервые за все годы службы ему приходилось бросать, пусть ненадолго, тела погибших «тюленей». И виной всему был этот чертов русский ветеран.

Приказ Смит нарушать не собирался, но выполнить его он решил по-своему. Русский должен был умереть, не дожидаясь взрыва судна. И убить его должны были «тюлени».

Сержант Смит уже потерял шесть человек. Еще один был буквально нашпигован осколками и умирал. В распоряжении Смита оставалось всего пять «тюленей», причем один из них также имел легкие осколочные ранения.

Терять людей Смит больше не собирался. Он поднялся наверх и начал командовать лично. Трое «тюленей» остались прикрывать коридор, двое поспешно спустились на лодку.