– Боже мой… – Вячеслав Алексеевич сокрушенно оглядел Дайнеку: – Где же ты находишь всех этих сталкеров? Дядя Митя – сторож, бродяга – Шнырь, теперь Леша-заправщик. Он здесь при чем?

– В тот вечер он не мог не заметить, как Велембовский стучал в окно моего автомобиля.

– Кажется, я с ним уже говорил. Он ни слова не рассказал мне об этом.

– Заправка – место работы. Зачем ему осложнения?

– Ну, предположим.

– Еще можно подтянуть Азалию Волкову.

Отец улыбнулся:

– Подругу, у которой два дня рождения?

– Ну, соврала. Прости. Потом же я повинилась!

– Азалия видела, как ты купила монету?

– Она могла видеть.

– А это две разные вещи.

– Я просто напомню ей про старика. Азалия видела, как он подходил к машине.

– Она не видела момента продажи и вряд ли это подтвердит. Мой тебе совет: пока не суетись. Третьего свидетеля мы все равно не найдем и, возможно, пойдем по другому пути.

– По какому?

– Еще не придумал.

– И все-таки я ей позвоню.

– Твое дело.

– Во сколько мы едем к Алехину?

– Минут через сорок.

– Я все успею.

Прежде чем набрать номер Азалии, Дайнека легла в постель и с удовольствием потянулась. У нее сладко хрустнули косточки, и сами по себе закрылись глаза. Осталось только замурлыкать, словно котенок.

Немного повалявшись, она позвонила Волковой:

– Не разбудила?

– А сколько сейчас времени? – спросила Азалия.

– Вижу – разбудила. – Дайнека посмотрела на часы: – Без четверти десять.

– В такую рань будить – это бессовестно!

– Во сколько ты легла?

– В восемь…

– Вечера?

– Нет! Утра!

– Ну, прости… Перезвоню после обеда.

– Ну, уж нет! Если разбудила – давай говори.

– Хотела тебя спросить. Помнишь, когда ехали из студии, мы заправляли машину?

– Что в этом такого?

– Сейчас объясню. Когда после передачи на заправке ты ушла в кассу платить за бензин, а я осталась в машине…

– Ну и что?

– Потом ты вернулась и спросила про старика.

– Про какого еще старика?

– К машине подходил старик, и я с ним разговаривала через окно.

Чуть подумав, Азалия сказала:

– Нет, не помню.

– Но ты же еще спросила.

– А зачем он к тебе подходил?

– Старик продавал монету.

– Неужели купила?

– Ну, да…

– Вот дура.

Дайнека неожиданно разозлилась:

– Дурой была бы, если бы не купила. Монета оказалась античной.

– Да?.. – Было слышно, как Азалия самозабвенно зевнула. – А что это значит?

– Античная – значит старинная и ценная.

– От меня чего тебе надо?

Дайнека улыбнулась и непроизвольно махнула рукой:

– Забудь!

– Вот и поговорили… – Немного помолчав, Азалия вдруг спросила: – Давно видела Влада?

– Вчера. – Дайнека решила не врать.

– Хочешь сказать, что у вас все по-взрослому. – Выдержав паузу и не дождавшись ответа, Азалия уточнила: – Уже переспали?

– Зачем спрашивать, если знаешь, что все равно не отвечу.

– Значит, еще нет. Что будешь делать, когда вернется Джамиль?

– Об этом я не думала.

– Ну, ты даешь… Хочешь знать, из-за чего подрались Романов и Делягин?

– Из за чего?

– Точнее сказать: из-за кого…

– Тогда можешь не говорить.

– Догадалась? – В голосе Азалии прозвучали злые, ревнивые нотки. – Вот смотрю я на тебя… Ты только не обижайся.

– Чего уж там. Жги.

– Ничего в тебе нет особенного. Ростик – маленький, прическа как у мальчишки. Фигурка – поджарая, спортивная, имею в виду. И, главное, за что тут драться?! Вокруг столько красивых женщин. К таким мужикам только пальцем помани – отовсюду сбегутся.

– Красивая – это ты?

– А что? Скажешь, нет?

– Не скажу.

Азалия Волкова тихо всхлипнула:

– Красивая, да несчастная…

– Ну, почему же… – Дайнека посмотрела на часы. Время подпирало, а сеанс психоаналитики был в самом разгаре. – Помимо того, что красавица, еще и талантище.

– Артистка из погорелого театра, – прорыдала в трубку Азалия. – Сниматься не зовут.

– Только недавно рассказывала, что тебя позвали в проект.

– В дешевый сериал, на роль третьего плана.

– Какая разница? Знаешь, как сказал Станиславский? Люби искусство в себе, а не себя в искусстве.

– Иди в жопу!

– Вот увидишь, все переменится к лучшему. Будет и любовь, и новые роли.

– Не будет!

– Зря ты бросила Юру.

– Это не я его бросила, а он меня.

– Надо же… – удивилась Дайнека. – Зачем же он так?

– Не зачем, а за что.

– Ну и за что?

– За что, за что… За что обычно бросают?

– Характером не сошлись? – предположила Дайнека.

– Когда же ты только повзрослеешь? Тебе все нужно объяснять. Представь такую ситуацию: возвращается муж из командировки…

– Вы были неженаты.

– Все. Хватит. Закрыли тему. Зачем звонила?

– Считай, просто так.

В комнату заглянул отец:

– Людмила, ты еще не готова?

– Буквально одну минуту! – пообещала ему Дайнека и сказала Азалии в трубку: – Еще созвонимся. Не раскисай!

– Послушай, я тут подумал. Не дает мне покоя одна мысль, – сказал Вячеслав Алексеевич, когда они с Дайнекой ехали на машине к Алехину. – Шнырь видел, как Велембовский прятал «бижутерию» под половицу…

– Ну?

– Чуть позже он заглянул туда и ничего не нашел.

– Наверное, к тому времени старик все продал. Ему нужно было покупать алкоголь и еду.

– Я не об этом. Шнырь сказал, что спустя какое-то время в тайнике появилась другая «бижутерия».

– И что это значит?