– Кто? Что? – Она долго пыталась понять, кто звонит ей так поздно. Протяжно зевала и без конца шептала: «Господи». – Владик, вы?! Что-то случилось?! Я не выключила утюг? Газ?!

– Маруся, простите меня, пожалуйста.

Он с облегчением рассмеялся, хотя время для веселья было вовсе и неурочным. Но это бытовое беспокойство Маруси немного снизило остроту его страха за жену. Если Маруся беспокоится только лишь из-за этого, то в остальном, стало быть, в доме должен быть полный порядок. Так ведь?

– Простите меня, Маруся, все в порядке с утюгом и газом. Я просто хотел спросить, когда вы ушли сегодня?

– Я? Погодите… Но вы же сами разрешили мне уйти пораньше, – с обидой отозвалась она.

– Да не волнуйтесь вы! Нет у меня к вам претензий, – он начал терять терпение, нервно теребя в руках рюмку. – Просто я вернулся домой позднее обычного, а Лены нет дома. Она при вас была?

– Да, она все время была дома. А потом… Ей кто-то позвонил, она и уехала. Попросила накрыть ужин полотенцем, чтобы он не остыл.

– А сама она что, ужинать не собиралась? – едко поинтересовался он, пытаясь сообразить, кто мог позвонить Ленке, из-за чего она так резво и резко собралась?

– Не знаю я, Владислав Иваны-ыч, – заныла Маруся сонно и недовольно. – Она ушла при мне. При мне не вернулась. Вот я и…

– Вы-то во сколько ушли? – Влад закатил глаза. – Хотя бы это я могу узнать?

– Я ушла без двадцати пять.

– А Ленка?

– Она ушла… В три часа… почти. Не было еще трех, без чего-то там. Она ушла, а потом, спустя какое-то время, часы начали бить в гостиной. Вот я и…

– Спасибо, Маруся, простите ради бога, что разбудил. Да, чуть не забыл! – Влад с грохотом опустил рюмку в раковину, посмотрел на газовую плиту, на которой стоял нетронутый семейный ужин. – Она… Она не сказала, кто ей звонил?

Обычно Ленка с Марусей не то чтобы сильно уж откровенничала, но пожаловаться время от времени на что-то ей могла. Либо на дурное настроение мужа, либо на отцовский гнев, или на материнскую чрезмерную опеку. Высокие цены на продукты, плохая погода и летнее время, не позволявшее ей высыпаться, было вообще темой номер один. Маруся внимательно слушала, а потом Владу нет-нет да и проговаривалась.

– Нет, не сказала, – лишила она Влада всяческих надежд.

– Жаль… Жаль, еще раз извините.

Он уже почти положил трубку, когда Маруся вдруг истошно завопила.

– Я вспомнила! – закричала она, когда он прижал трубку к уху. – Этот звонок ее очень расстроил, вот!

– Кто звонил, она не сказала? Звонок ее расстроил?

– Точно! Расстроил!

– Это все?

– Нет, еще она добавила, когда уходила: «Когда же это все закончится!» – вот!

– Это все?

– Да, это все. Она ушла, потом часы пробили. И все, – Маруся шумно зевнула в трубку. – Да, Владислав Иваныч, все.

– Звонили ей на домашний или на мобильный? – спохватился он, прежде чем проститься.

– Не знаю. Она была в другой комнате, я не видала.

Маруся простилась с ним до утра и пошла досыпать. Влад опустился на кухонный стул и крепко задумался.

Кто позвонил его жене? Он не знал ее подруг, потому что их у нее не было. Она не раз говорила, что хорошей дружбы не бывает. А значит, ее не бывает вообще. Родственников ближе Влада у нее не было. Кузены и кузины – не в счет. Они могли позвонить и иногда звонили. Но чтобы сорвать Ленку с места, чтобы расстроить ее настолько, что она воскликнула: «Когда все это закончится!..»

Он не знал таких.

И даже если и свалилось на ее голову какое-то плохое известие от родственников и сорвалась она, чтобы кому-то помочь или что-то там еще, то почему ее до сих пор нет дома? Почему, черт побери, не отвечает ее телефон?! И ему она не звонила. Он-то свой телефон не отключал. А она не звонила.

Вообще, у них в последние дни что-то ничего не складывалось и не клеилось. Он старательно не будил в ней подозрений на свой счет, был очень предупредительным. Внимательным. Не грубил ей, плотно сжимал челюсти, когда хотелось облаять ее в ответ. Она-то задиралась! Задиралась, вне всяких сомнений. А вчера…

Вчера утром, когда он завтракал, Ленка влетела в кухню, едва проснувшись, со злым, перекошенным лицом.

– Это что?! Что, я тебя спрашиваю?!

В лицо ему полетел яркий картонный квадратик. Он даже не понял, что это. Поднял его неторопливо с пола, начал так же неторопливо рассматривать. Не то чтобы ему было так уж интересно. Просто время тянул, чтобы не наорать на нее и не послать ко всем чертям… умылась бы сперва хотя бы. Похожа-то она на кого?

– Ну!!! Что ты молчишь?! – прошипела Ленка, подойдя к нему совсем близко. – Что это?!

– Это? Это, милая, карточка цветочного салона, – с принужденной улыбкой пояснил Влад. И потрепал ее за полное бедро.

Отчего-то эта мимолетная ласка ее особенно взбесила.

– Не смей меня трогать! – заорала Ленка громче прежнего и отскочила от него, как от костра. – Трогай тех, кому ты цветочки даришь!

– Никому я не дарю, – обиженно протянул Влад. – Просто я хотел выбрать для тебя букет и…

– Просто ты врешь! – больно ткнула она его указательным пальцем в плечо. – Врешь! Все время врешь!!! Если хотел, отчего же не выбрал?!

Конечно, он соврал. В мыслях у него не было покупать ей цветы! Да она после похорон видеть их не могла! Свежи в ее памяти были охапки роз, гвоздик, хризантем, которыми завалили могилы ее родителей.

Неудачной была эта попытка обелить себя, весьма неудачной. Он действительно был в том салоне и выбирал букет, но не жене, а Сонечке. Букет он так и не купил. Счел, что сделает это как-нибудь потом, а вот визиточку-то их взял и в карман пиджака сунул. Конечно, тут же о ней и забыл, а вот Ленка ее нашла. По карманам, стало быть, шарила? Стало быть, перестала ему доверять?

– Лен, ну, Лен, ну, что ты? – позвал он жену, но та не отозвалась, умчавшись с кухни.

Ковригин бросил завтрак, с сожалением взглянул на недоеденный кусок колбасы и омлет, вылез из-за стола и пошел ее искать. Нашел, обнял, зашептал что-то. Она расплакалась, уткнувшись носом ему в плечо. Начала просить прощения за свою подозрительность, склочность. Он в душе устыдился, вспомнив о Сонечке, прижал к себе жену еще крепче. И они даже любили друг друга в то утро. Не с пылом и жаром, конечно. Торопливо, скорее наспех как-то. Но она шептала ему о своей любви, и он что-то мекал в ответ. И думал даже, уезжая в тот день из дома, что у его Ленки просто на фоне горя сдали нервы. Она ни о чем таком не подозревает и не догадывается на его счет.

А у нее, вон, оказывается, свой личный «счет» имеется, «счет», сокрытый от всех! «Счет», который ее напрягает, заставляет нервничать и сбегать из дома. Заставляет отключать телефон и не звонить мужу.