– В отличие от Кадока и Бриэль, – напомнил Грейди. – А их одолели за считанные минуты. Если бы Верди не вырвалась из загона, вряд ли я бы здесь стоял – а бедняга Верди теперь останется хромой.

Киф коснулся руки Софи, но его поддержка не отогнала кровавые воспоминания. Когда они с Сандором добрались до пастбища, на котором сейчас стояли, оно было завалено телами. И несколько ужасающих минут Софи думала, что найдет среди них Грейди и Эдалин.

– Мой народ защищал эльфов столетиями, – тихо проговорил Сандор. – А вы готовы сбросить нас со счетов после одной оплошности?

– Разумеется, нет, – вздохнул Грейди. – Но я не хочу оказаться на еще одной аурификации – особенно на твоей.

Софи кивнула, пытаясь не думать о золотом безжизненном теле Сандора, стоящем среди других гоблинов в Зале Героев.

– Если огры хотят расхлебать кашу, которую заварили – почему бы и нет? – спросил Грейди.

– Потому что альянсы с ограми никогда не заканчиваются хорошо, – ответил Сандор. – Сомневаюсь, что леди Каденс упомянет об этом на своих «уроках». Надо будет поговорить с королевой и узнать, не сможем ли мы рассказать нашу точку зрения. Я наслушался лекций по истории народов, пока сидел с Софи, и ваша учебная программа о многом умалчивает. Даже не знаю, высокомерие тому виной или невежество.

– Ты забываешь, что Софи только на третьем курсе, – сказал Грейди, пытаясь обуздать аргентависа – чем заслужил пронзительный вопль и хлопанье крыльев. – Определенные вещи опускаются, пока одаренные не подрастут. А некоторые рассказываются только на курсах элиты, где их готовят к вступлению в аристократию.

– То есть, те, кто не смогут пройти на элитные курсы, не узнают всей правды о нашем мире? – удивилась Софи.

– В истории не бывает «всей правды», – объяснил Грейди. – Всегда существует засекреченная информация, которую знают только те, кому нужно знать. Даже Совет делит свои тайны.

– А потом стирает их из памяти, – заметила Софи.

Она всегда считала идею странной, но ни разу не задумывалась, о чем же она говорит.

– То есть… даже старейшины не знают всей истории, да? – спросила она.

– Они знают все, что нужно, – заверил Грейди.

– Точно? Просто… у нас тут пленница сбежала и замышляет всякую жуть вместе с «Незримыми» – а если верить Орели, то Совет даже не знает, кто она. Понимаю, они не собирались выпускать ее из Люменарии, но ведь она выбралась. Мне одной кажется, что вся эта ерунда с Забытыми тайнами немного…

– Опасная? – закончил за нее Сандор.

Софи хотела сказать «глупая». Но его вариант подходил больше.

– Просто я вспомнила человеческую школу, – тихо сказала Софи. – Все постоянно ныли, как скучно на уроках истории…

– Потому что это правда, – влез Киф. – На эльфийской истории я сплю чаще, чем на остальных уроках.

Софи его понимала. И Сандор тоже.

– Но, – добавила она, – учителя всегда говорили, что если мы не будем знать свою историю, то она повторится.

– И это было бы правдой, если бы люди действительно учились на своих ошибках, – мягко заметил Грейди. – Но несмотря на все их знания – на всю историю – ни войны, ни преступность не исчезли из их жизни. Они все также цепляются за свои предрассудки. Старейшины считают, что учиться нужно не по фактам и подробностям, а по эмоциям, вызванным различными событиями, – а такое не забывается. Если что-то вызвало настороженность и недоверие – или ярость и возмущение, – старейшины берегут эти чувства, даже когда воспоминания стерты.

– Да, но эмоции можно трактовать неправильно, – тихо проговорил Киф. – Все ужасы, которые мне говорил отец, были вызваны его искаженным понятием любви. Он был уродом из-за того, что обо мне заботился – или думал, что заботится. Всем понятно, что на самом деле он заботится только о себе.

В его словах таился надрыв.

Киф кашлянул.

– Не стоило этого говорить, да?

Софи покачала головой, пытаясь совладать с десятком пришедших на ум ответов.

– Не, точно не стоило, – пробормотал Киф. – Вы все с таким сочувствием склоняете головы, ну серьезно. Как насчет того, чтобы сменить тему? Грейди, вы знали, что Сандор с Гризель тайком бегают обжиматься?

Грейди резко повернулся к Сандору.

– А я-то думал, что между вами такое. Очень рад!

Сандор покраснел с головы до пят.

– Мне… пора готовиться к завтрашнему дню. Нужно расставить ловушки до того, как леди Гизела попытается пронести послание. Пусть она думает, что сможет меня обойти…

– Сможет, – перебил Киф. – Даже не спрашивай меня, как. Но, поверь, если бы был хоть малейший шанс ее поймать, мы бы с Фостер сегодня устроили пижамную вечеринку.

– А вот и нет, – сообщил ему Грейди.

Киф ухмыльнулся.

– Боитесь, что я вас разыграю?

– Я боюсь вовсе не этого.

И на этой ноте Софи решила, что пора снова менять тему.

– Ты теперь будешь ночевать в Канделшейде? – спросила она Кифа. – Раз твой отец там не живет?

– Не. Зная мою удачу, он вернется. Да и «Незримые» могут наблюдать за домом.

– Твой отец не живет в Канделшейде? – спросил Грейди и нахмурился, когда Киф кивнул. – В Этерналии он тоже давно не появлялся.

– Наверное, прячется от мамы.

– Или… они работают сообща? – спросила Софи.

Несколько недель назад Фитц предполагал, что именно отец Кифа мог помочь леди Гизеле сбежать. В его теорию было сложно поверить – лорд Кассиус был скорее любителем модной одежды, чем любителем вытаскивать пленников из огрских тюрем. Но мистер Форкл с Дексом обещали проверить, и Софи не помнила, спрашивала ли она, что выяснилось.

– Не, отец слишком дорожит своей репутацией, чтобы влезать в устроенный мамой бардак, – заверил Киф. – Скорее, он ищет ее, чтобы очистить свое имя ее арестом.

– Возможно.

И все равно Софи взяла на заметку, что при следующей встрече надо будет расспросить Декса. Он предлагал влезть в регистрационные записи отца Кифа и отследить его последние перемещения. Может, стоило глянуть, получится ли узнать его текущее местоположение.

– Тогда куда ты пойдешь? – спросила она Кифа. – Ты так и не сказал, где прячешься.

– Знаю. – Он потеребил плащ.

– Почему ты не хочешь рассказать, где живешь?

– Потому что моя очередь быть таинственным.

За шуткой явно что-то скрывалось.

– Хватит сочувственно склонять голову, – усмехнулся он. – Ничего серьезного. Если бы все было плохо, я бы не предлагал твоей сестре со мной жить. Кстати, ты ведь обещала позвонить ей и рассказать, как проходят поиски ваших родителей? Она, небось, сидит сейчас, смотрит на Передатчик и думает, не забыла ли ты о ней. Может, даже плачет.