то это огромное открытие. Возможно, оттуда удастся заглянуть в комнату.

Эрик почти лег на живот и с трудом просунул голову под колючую проволоку. Определив, где находится окошко, он осветил его фонариком.

Эрик Бернар разочарованно щелкнул языком. Окошко действительно было — в высоту сантиметров двадцать, в ширину около метра. Но его закрывала прочная металлическая решетка из прутьев толщиной миллиметров в пять. Было понятно, что она даже не вздрогнет от удара. И промежутки между прутьями были меньше сантиметра, так что, если попытаться заглянуть внутрь, осветив комнату фонариком, вряд ли получится что-нибудь разглядеть.

Решетка была установлена в двадцати сантиметрах в глубь толстой стены. Интересная подробность — на внешней стороне стены были тонкие металлические дверцы, которые прижимались установленными сверху и снизу направляющими. Чтобы закрыть эти дверцы, их надо было сдвинуть к середине по направляющим, но сейчас они были полностью раздвинуты.

Послышался звук генератора.

— С карманным фонариком ничего не выйдет, — крикнул Эрик.

— Да, это точно, только…

Не обращая внимания на слова Стивена, Эрик крикнул ему принести большую лампу. Он думал только о том, чтобы увидеть, что там, внутри комнаты.

Лампу принесли. Взяв ее и стараясь не обжечься, случайно приложившись щекой, Эрик направил свет в окно. И опять разочарованно щелкнул языком. Лампа ничего толком не изменила. Толстая решетка блестела в свете лампы, и разглядеть что-нибудь внутри не получалось.

Он попытался еще больше приблизить лицо к решетке, не боясь запачкаться. Но понял, что с того места, где он находился, это не получится.

Вернув лампу на крышу, Эрик ногами вперед пролез под колючую проволоку. Заползая все глубже, он наконец оказался лицом перед решеткой. Взял лампу из рук Стивена и плотно прижал ее к решетке. Мощный свет от киношной лампы не шел ни в какое сравнение с фонариком, но даже он не позволил ничего толком разглядеть в комнате. В ней царила темнота. Эрик покачал головой.

Наконец стало ясно, почему в комнате ничего не было видно. С той стороны прочной решетки оказалось натянуто тонкое полотно, которое мешало обзору снаружи. Видимо, вместо сетки от комаров.

Тем не менее, если изо всех сил напрячь зрение, глаза постепенно могли привыкнуть и к темноте, и к завесе.

Наконец внизу, под окном, удалось очень расплывчато разглядеть белый прямоугольный предмет. Эрик задумался, что бы это могло быть. В комнате, служившей спальней, не должно находиться ничего, не относящегося к этой функции. Следовательно, белый прямоугольник — это кровать, заключил Эрик.

Однако сколько он ни вглядывался, не увидел на этой кровати человеческой фигуры, которая могла бы принадлежать Ричарду Алексону.

Эрик попытался разглядеть что-нибудь на полу вокруг кровати, но из-за темноты ничего заметить не удалось.

Завершив осмотр, он выполз по подвесному мосту на крышу башни. Из-за разницы в уровнях между мостом и крышей для этого пришлось преодолеть очень узкую щель.

— Видел, кажется, кровать, — сообщил Эрик ждавшим его подчиненным и охранникам, — но разглядеть человеческую фигуру не удалось. Темно, толстая решетка, свет лампы не освещает углы комнаты. Да еще за решеткой натянута сетка от комаров. Так что, кроме как разрезать дверь, ничего не остается.

Эрик стал спускаться с крыши, поручив подчиненным передвинуть генератор ближе к лестнице. Лестница начиналась прямо напротив того места, где к крыше примыкал подвесной мост.

— Когда ты обнаружил окно, железные дверцы на нем были раздвинуты? — спросил Эрик у Стивена Олсона.

— Я к этим дверцам не прикасался. Они так и были раздвинуты, когда я их заметил, — ответил Стивен.

Эрик, таща за собой провод, спустился с лампой по лестнице к двери на седьмом этаже и осветил ее целиком. Ее подробный осмотр снова вызвал удивление.

— До чего же крепкая дверь… Мистер Сполдинг, она открывается вовнутрь?

— Да, в комнату.

— Тут не только в щель отвертку не просунешь — по всему ее периметру проложен резиновый уплотнитель. И замочной скважины нет… А это что?

В центре двери, несколько ближе к ручке, был U-образный выступ.

— Это для того, чтобы снаружи задвигать или отодвигать засов. Полагаться на одну только ручку небезопасно, поэтому, когда выходите из комнаты, этот выступ надо передвинуть в сторону ручки. Если он сдвинут до конца влево, засов закрыт, если вправо — открыт. Мистер Алексон вчера так объяснил, — ответил Сполдинг.

— Так ведь это небезопасно. Любой посторонний, добравшись сюда, заметит этот выступ.

— Нет. Внутри, примерно здесь на двери, — Сполдинг потянулся всем своим крупным телом и постучал правой рукой по верху двери над ручкой, — есть еще один засов; он задвигается в отверстие в потолке. Его можно передвинуть только изнутри.

— Понятно.

— У того засова есть маленькая ручка; когда дверь плотно закрыта, засов с ее помощью легко двигается. Его надо задвинуть в отверстие наверху и повернуть. Тогда дверь полностью заперта. Маленькая ручка ложится на специальный упор на двери и фиксируется. Чтобы открыть дверь, нужно, наоборот, повернуть засов за ручку на пол-оборота, засов упадет вниз, и дверь откроется.

— Ясно, ясно… Сейчас этот выступ в правом положении. Это ты сделал?

— Да, сегодня утром, когда приходили его будить.

— Гм, засов сдвинут вправо, но дверь не открывается… Значит, внутренний засов сейчас поднят вверх, верно? — сказал Эрик, поворачивая дверную ручку.

Рикки Сполдинг кивнул.

Никто не был до конца в этом уверен, но никто и не решался сказать, что дверь может не открываться по какой-то другой причине.

— Ладно, значит, надо вырезать кусок двери. Это ведь как таинственная запечатанная дверь в детективных романах. Металлическая дверь с резиновой прокладкой плотно прилегает к стене. По обеим сторонам, снизу и сверху. Так, что иголка не пролезет. И этот выступ под стать. Сам маленький, он так плотно соединен с засовом внутри, что негде нитку просунуть.

— Итак, резать будем в этом месте, рядом с верхним засовом. Возражений нет? — спросил Эрик у окружающих, постукивая по верхней части двери.

Других мнений не было.

— Хорошо, Стивен, дай сюда резак и маску, — приказал Эрик.

Эрик поджег резак и убавил пламя. Оно стало голубым и загудело на высокой ноте. Передав резак Стивену, он мелом нарисовал на двери квадрат, обозначая место, которое предстояло вырезать. Снова взяв резак в руки и надев маску, провел острым, как игла, концом пламени по меловой линии. Звук от горелки снова изменился. Стивен Олсон и Харрисон Тайнер по очереди держали лампу, освещая Эрику место работы.

Работа была долгой. Когда рука уставала держать резак, он на некоторое время останавливался и гасил пламя. В эти моменты изнутри пирамиды, где, видимо, шли съемки, доносилась музыка и топот танцоров.

На песке внутри пирамиды танцоры в который раз повторяли одни и те же движения, пока не удавалось исполнить их так, чтобы остался доволен руководивший ими Эрвин Тофлер. И даже если танец шел как надо, но снимавшие его камеры не поспевали, приходилось все повторять сначала.

Снимать сцены массовых танцев сложно — требуется много времени, чтобы добиться полной синхронности движений от множества людей. С другой стороны, если репетиция слишком затянется, танцоры устанут. Усталость у разных людей проявляется по-разному. Бывает, что на съемки сцены продолжительностью всего в одну минуту уходит целый вечер. Раньше, когда господствовал жанр киномюзикла, это было обычным делом. Но сейчас такое своеволие на площадке не допускается. Бюджет, выделяемый на съемки одной сцены, строго ограничен.

Послушав немного музыку, которую доносил ветер, топот сотен ног, звуки прибоя, Эрик снова вернулся к работе. Пламя резака медленно двигалось по верхней части двери, и за ним оставался разрез около сантиметра шириной.

Продвинувшись сантиметров на двадцать в горизонтальном направлении, Эрик повернул под прямым углом и продолжил разрез на двадцать сантиметров вниз. Потом опять поворот под прямым углом и разрез на двадцать сантиметров влево. Затем еще поворот, и резак стал подниматься вверх, поглощая оставшиеся двадцать сантиметров. Огненные искры обильно падали на пол, красные шарики