Знаешь почему? Потому что понял: в качестве рычага воздействия на тебя он уже не годится, ситуация изменилась, поэтому быстренько сплавил мне, даже не поставив тебя в известность. Кстати, ведь он даже не сказал тебе кто ты и чья дочь, хотя прекрасно все это знал. Это как: ложь или трепетное проявление любви и заботы?

– Почему я не отомстила ему тогда, когда сбежала из его подвала?

– Во-первых, ты знала или же догадывалась, что у него твой ребенок. Во-вторых, он твой учитель и именно он научил тебя почти всему, что умеешь. В-третьих, ты любила его, любила безумно и несмотря ни на что. Подвал с цепями был не самым жестоким наказанием, которым он подвергал тебя. За один его ласковый взгляд и пару лживых слов, на которые он непревзойденный мастер, ты готова была снести и простить ему что угодно. Тебе нравилось верить ему, потому что в душе ты дракон, а он прожженный маг, лживый до мозга костей. Но ты не хотела видеть этого, ослепленная любовью… А он прекрасно пользовался этим. Пользовался без малейшего зазрения совести. Не стой я за твоей спиной, он бы полностью подчинил тебя. Ты бы ползала перед ним на коленях, если бы тебя не удерживал я и твой титул. То, что ты Владетельница и обязана исполнять свой долг, держало тебя, и заставляло периодически предпринимать попытки освободиться от этой своей ослепляющей любви. Я поэтому, кстати, и пошел на совладетельство с тобой, чтобы от него тебя оторвать. Не пойди я на это, он бы вил из тебя веревки, и ты почитала бы за счастье изображать из себя его прикроватный коврик.

– Как все это мерзко, – она скривилась как от зубной боли. – Я думала: нашла свою любовь, а оказалось, влипла по уши в грязь.

– Радуйся, что все выяснилось, и ты снова среди тех, кто искренне любит тебя.

– А ты сам мне не лжешь?

– В чем ты думаешь, я солгал? В том, что сын Владетельницы вместо того, чтобы воспитываться при дворе как наследник, рос в горах под его надзором? Или в том, что ты безумно любила его, и только мое вмешательство не дало тебе стать половичком под его ногами? Так проверь! Наведайся к нему, задай конкретные вопросы и потребуй однозначных ответов, не давая обманывать, измышляя лживые оправдания, для чего и почему он все это делал. Спроси: держал ли он тебя в цепях в подвале после родов, сказав всем, что сын твой умер. Спроси: знал ли, отдавая мне сейчас сына, что это твой ребенок? Ну а то, что он практически ровесник его сыну от другой женщины я думаю тебе и спрашивать не надо, ты и сама это видела.

– Хорошо, – она нервно закусила губы, – я обязательно всем этим поинтересуюсь при случае. А сейчас скажи: кто та, которая Владетельница теперь?

– Твоя сестра-близнец. Вы чрезвычайно похожи внешне, но в отличие от тебя она – никчемная завистливая бездельница и лгунья… И подставляла она тебя не раз и даже мужа твоего соблазнила, поэтому вы никогда не ладили. Да и я ее не особо жаловал. Но после твоего исчезновения мне не осталось ничего другого, как заставить ее под строгим контролем играть твою роль и родить мне наследника, который недавно погиб. И чью роль теперь играет твой сын. Так что запутано тут все у нас, но надеюсь, с твоим появлением, наконец, распутается.

– И что ты намерен делать сейчас?

– Вернуть статус-кво, конечно. Владетельницей вновь станешь ты, а с сестрой твоей я поступлю на твое усмотрение. Могу воздать, наконец, по заслугам и отправить на плаху, как и положено пойманной на прелюбодействе с законным супругом Владетельницы. А могу вновь внять твоей просьбе: простить ее, и вернуть в то уединенное место, где она уже когда-то наслаждалась бездельем и праздностью.

– Я просила за нее, хотя мы не ладили? Почему? – ее взгляд испытующе уперся в него.

– Ты жалела ее… жалела из-за того, что ей не дано то, что тебе, и оправдывала этим ее отвратительное поведение… тебя безумно раздражали ее выходки, но ты их неизменно прощала… Вообще-то твоей неискушенностью пользовались все, начиная от Норлана и сестры и заканчивая нерадивыми слугами. Все кто хоть в небольшой степени умел давить на жалость, могли найти в твоем лице заступницу. Я, конечно, пытался образумить тебя и не раз… пытался убедить, что нельзя так себя вести Владетельнице, но тут уже чаще всего ты пользовалась моей любовью и крутила мной, как хотела, моя радость. Я никогда не мог тебя ни к чему принудить, – не отводя глаз, он с ласковой и нежной улыбкой беспомощно развел руками. – Ты всегда поступала по-своему. Хотя, отдать тебе должное вела себя всегда достойно Владетельницы, и умело маскировала свои маленькие слабости, да и я неизменно помогал тебе в этом. Твой авторитет в Империи до сих пор непререкаем, хотя уже сколько времени тебя заменяет эта бестолковая марионетка.

– Похоже, ты единственный, кто действительно любит меня, – она судорожно сглотнула и отвела взгляд.

Маграт шагнул к ней, обнял за плечи и крепко прижал к себе:

– Я очень люблю тебя, моя радость, и по-прежнему готов выполнить любой твой каприз.

– Как я называла тебя?

– Отцом, а когда злилась и хотела досадить, то Владетелем.

– Отец, – тихо проговорила она, словно пробуя слово на вкус, потом чуть громче повторила: – Отец, – и доверчиво прильнув к нему, уткнулась в плечо, едва слышно выдохнув: – Отправь, пожалуйста, сестру в то место, о котором говорил, и сделай так, чтобы она ни в чем не нуждалась.

– Ты не изменилась, моя радость, – он чуть склонился и ласково поцеловал ее. – Я не сомневался, что ты выберешь именно этот вариант. Кстати, с сыном что решишь?

– А что с ним решать? – она удивленно посмотрела на него.

– Если захочешь, могу снять с него личину, и ты признаешь его наследником в истинном обличии.

– Ну уж нет! Он будет в ней! И будет до тех пор, пока не научится беспрекословно слушаться! – она отстранилась, и ее глаза блеснули мрачным огнем. – Пока не вырву из него и гордыню, и лживую сущность, что взрастил Норлан!

– Умница, моя радость, ты явно вспоминаешь, какой должна быть Владетельница. Тебе осталось лишь облик поменять, и все вернется на круги своя.

Гранд стоял у окна и задумчиво барабанил пальцами по раме. Лада оказалась его родной матерью, а дракон в свою очередь ее матерью, раз Владетель был отцом… Это конечно многое объясняло, но запутывало и осложняло