Честно говоря, мысленно я перевела дух. Пожар в магазине показался мне сущим пустяком в сравнении с тем, о чем я только что подумала. Видимо, Лариса уловила мое настроение, потому что она тут же разревелась в полный голос и, опустившись на кровать, принялась перечислять свои беды:

– Только что новый товар получила-а-а! Вы сами видели! Сколько шуб, вы представляете? Они теперь все сгорели! И здание тоже испорчено! Это значит, еще и ремонт делать за свой счет! И выручка сегодняшняя вся в магазине осталась, значит, тоже сгорела-а-а!

– Успокойтесь, это все-таки не смертельно, – пыталась я хоть как-то утешить Ларису, но она ничего не воспринимала.

Через некоторое время в комнату заглянул Аркадий Николаевич. Он был уже в костюме и даже при галстуке.

– Женя, нам нужно проехать на место пожара, я прошу вас сопровождать… – произнес он. – Понимаю, что уже ночь, но…

– О чем вы говорите? Конечно, я поеду! – откликнулась я. – Тем более что уже практически готова.

Я хотела было причесаться, но вспомнила, что треклятая расческа так и не нашлась, а ту, что дала Лариса, я оставила в ванной, поэтому плюнула на все и просто нацепила на лохматую голову кепку, предварительно пригладив свои вихры руками. Ясенев бросил взгляд на супругу, шагнул к кровати и несколько раз мелко похлопал ладонью по ее спине.

– Ну-ну-ну-ну-ну, – быстро заговорил он. – Будет убиваться-то! В конце концов, не наш дом сгорел!

– Вот именно! – вставила я. – А шубы – дело наживное!

– Только товар новый пришел! – подняв на мужа красные глаза и прижав руки к груди, принялась по новому кругу жаловаться Лариса уже ему, но Ясенев не стал выслушивать длинные тирады, просто сказал:

– Ничего-ничего, купишь новый товар, еще лучше! Пойдем, пойдем!

И повел Ларису к выходу. Внизу он помог ей натянуть куртку, и мы все пошли к его «БМВ». Ясенев сам сел за руль, ехать по пустынной дороге было легко, и очень скоро мы добрались до места, где находился магазин Ларисы, из которого мы еще сегодня – точнее, вчера – выходили такие счастливые и довольные.

Встретил нас один из полицейских, уныло слонявшихся посреди обгорелых руин. Пожарные уже уехали, огонь был потушен, но перед нами предстало печальное зрелище. Почерневшие стены, обуглившаяся дверь, запах паленой шерсти. Лариса несмело шагнула вперед, походила по пепелищу, потом присела, попытавшись извлечь что-то из-под бесформенной массы на полу, но тут же брезгливо отдернула руку и поднялась. Новая порция слез градом покатилась из ее глаз.

В отчаянии махнув рукой, она отошла в сторону, утирая глаза насквозь мокрым платком.

Ясенев с нахмуренным видом подошел к козырнувшему ему полицейскому, небрежно достал паспорт и показал его. Страж порядка принялся объяснять ситуацию, Ясенев слушал вполуха. Собственно, делать здесь было нечего. Никаких особенных вопросов у полиции ни к Ясеневу, ни к его супруге не было. Но показания Аркадия Николаевича, уложившиеся в несколько строчек, были записаны.

– Может, у вас была оформлена страховка? – сочувственно обратился полицейский к Ларисе.

Та лишь отрицательно покачала головой.

– Вы понимаете, что это значит? – обратилась она к полицейскому с какой-то нелепой надеждой в глазах. – Я же разорена! Совсем разорена!

Полицейский вздохнул и пожал плечами, но по его глазам я видела, что он не очень-то расстраивается из-за материальных убытков жены местного олигарха, явно не считая их существенными. Поэтому он просто сообщил, что причина пожара будет устанавливаться, следствие по этому делу уже возбуждено, так что господа Ясеневы могут спокойно отправляться домой и ложиться спать. По совершенно убитому виду Ларисы было ясно, что она сегодня спать точно не намерена.

Аркадий Николаевич, уже давно понявший, что наше присутствие здесь совершенно бессмысленно, взял жену за плечи и повел к машине. Я шла следом, слыша приглушенные рыдания Ларисы. В машине она не стала садиться вперед, а устроилась сзади рядом со мной, видимо рассчитывая получить от меня больше сочувствия. Я не знала, чем ее утешить, мне казалось, что Лариса зря убивается: в конце концов, всегда можно открыть новый магазин. Конечно, на это потребуются средства, но уж в них-то недостатка Ясеневы не испытывали.

– Видите, как хорошо, что вчера вы подарили шубу Вике, – попыталась я хоть как-то поддержать Ларису. – А себе даже две!

Она слабо улыбнулась и благодарно пожала мне руку, после чего отвернулась к окну. Я вздохнула и сделала то же самое. Когда мы приехали в ущелье, я прошла к себе, предоставив чете Ясеневых самим утешать друг друга.

Утром, когда я проснулась, в доме еще царила тишина, означавшая, что все Ясеневы погружены в сон. Умывшись и приняв душ, я решила выпить утреннюю чашку кофе и спустилась в кухню. Неожиданно минут через пять мне составил компанию Аркадий Николаевич. Лицо его не выражало, конечно, особой радости, но в целом он выглядел добрым. Он тоже уже успел принять душ, и от него пахло дорогим одеколоном.

– Кофе пьете? – просто спросил он. – Я с вами.

Я не стала возражать, и Аркадий Николаевич быстро соорудил себе чашку крепкого кофе, после чего сел на стул.

– Лариса спит? – уточнила я.

– Да, пришлось дать ей снотворное, – кивнул Ясенев хмуро, глядя перед собой. Потом повернулся ко мне и добавил: – Она считает, что все это было подстроено.

– Что подстроено? Пожар? – подняла я брови.

– Да, – подтвердил Ясенев. – Честно говоря, я так не думаю, но… Загореться сам по себе магазин ведь не мог!

– Может быть, неисправная проводка? – предположила я. – Проверка пожарного оборудования давно проводилась?

– Да не знаю я! Это же Ларисина вотчина, она сама ею занимается! Хотя она, конечно, утверждает, что у нее все в порядке. Я ментам сказал, чтобы все проверили тщательно, но уж не знаю, найдут ли они концы!

– Давайте подождем и посмотрим, что они скажут, – посоветовала я.

– Только это и остается, – кивнул Ясенев. – Мне вообще-то не нужна эта лишняя головная боль. К тому же на днях я улетаю в Хабаровск по делам, меня не будет около недели. Вы, разумеется, останетесь здесь, для безопасности Вики. Если, конечно, вас по-прежнему устраивают