– Совсем как в «Изгоняющем дьявола», – сказал кто-то из учеников. И тогда я побежала. Развернувшись, я вылетела из зала, игнорируя выкрики Шии и мистера Брэдстоуна.

Я была злом во плоти.

Что-то темное вырвалось у меня изо рта и обвилось вокруг горла Тиффани, чуть не убив ее. Когда я выбежала на поле, мои ноги подкашивались, а по лицу текли слезы. Мне хотелось убежать, провалиться под землю.

Может, я была архидемоном.

«Я знаю, что ты такое» – вот что сказал абрус.

Крылья раскрылись у меня за спиной, и я взмыла в небо. Это был всего лишь мой третий полет, но на этот раз он давался мне с легкостью, словно сработала мышечная память. Я поднималась все выше и выше, улетая от академии. В ночь Падения, когда архангелы пали с Небес, чтобы сражаться с демонами, магическая энергия вырвалась на волю и разлетелась по всем уголкам Земли. Демонические силы создали чудовищ, и я была одним из них.

«Я знаю, что ты такое».

Я еще сильнее захлопала крыльями, направляясь к океану.

– Бриэль! – ветер донес до меня голос Линкольна, и я полетела быстрее. Он был последним человеком, которого я хотела видеть, последним человеком, которому я бы хотела рассказать о том, что сделала.

Добравшись до пляжа, я резко снизилась и упала на песок. Как только мне удалось подняться на ноги, я побежала к пристани. Мне хотелось спрятаться, забиться в какую-нибудь нору и побыть одной.

– Бриэль! – в этот раз его голос прозвучал намного ближе.

Я не решилась оглянуться. Прижавшись к одной из колонн пирса, я села на песок, обхватила ноги руками и уткнулась лицом в колени. Все мое тело сотряслось от рыданий, и я свернулась калачиком в попытке спрятаться от всего мира.

Я оставалась там целую минуту, слушая грохот волн и позволяя эмоциям выйти наружу. А потом он нашел меня.

– Бриэль, – его голос был таким мягким и понимающим, что я заплакала еще сильнее.

– Пожалуйста, уходи. Я хочу побыть одна, – пробормотала я, уткнувшись в колени.

Я почувствовала его тепло на своем левом боку, а затем его руку на моей спине.

– Шия рассказала мне, что случилось. Все будет хорошо. Просто возвращайся в академию, где ты будешь в безопасности. Пожалуйста.

Я вскинула голову.

– Ничего не будет хорошо. – Я никогда не видела его таким… заботливым.

– У тебя есть демонические способности – и что с того? Мы и так догадались об этом по твоим черным крыльям. – Линкольн пытался казаться беспечным, но я чувствовала его беспокойство.

Я покачала головой.

– Нет, Линкольн. Из моего горла вырвалась темная магия, которая чуть не убила Тиффани. Это не просто демонические силы. Это самое настоящее, чистое зло. – Я отвернулась, глядя на океан.

Он схватил меня за подбородок и заставил повернуться к нему лицом.

– Бриэль, в тебе нет ничего злого. Поверь мне.

У меня перехватило дыхание. От его прикосновения у меня по спине побежали теплые мурашки, а самое главное – он не пытался отстраниться. Мои слезы внезапно высохли, и я тяжело сглотнула.

– Откуда ты знаешь? Может быть, я архидемон, – сказала я, встречая его взгляд.

Но Линкольн оставался непреклонен.

– Самое страшное, что ты сделала с момента нашего знакомства, это спасение своей лучшей подруги и воровство моих фруктов. Ты совершенно безобидна.

Я засмеялась, и его рука опустилась на мою шею.

– А еще ты слишком красивая, чтобы быть архидемоном, – добавил он, глядя на мои губы.

Красивая. Линкольн Грей назвал меня красивой.

Может, дело было в мерном шуме волн и его руке на моей шее. А может, в том, как он смотрел на мои губы, словно хотел попробовать их на вкус. Как бы там ни было, в этот момент я осмелела. Обхватив крепкую руку Линкольна, я наклонилась и поцеловала его. Как только я коснулась его губ, он раздвинул их, углубляя поцелуй. Мое тело обмякло от удовольствия, а в животе затрепетали бабочки. Теплый язык Линкольна скользнул по внутренней стороне моей нижней губы, а его рука спустилась вниз и твердо остановилась на моей талии.

Я целую Линкольна Грея.

Я застонала от удовольствия, и одним быстрым движением он откинулся на песок, притягивая меня к себе. Обхватив его за талию, я поцеловала его с голодной страстью. Казалось, что я ждала этого всю свою жизнь. Опустив ладонь в песок, я коснулась его шеи как раз в тот момент, когда его руки скользнули мне под рубашку. Жар моментально спустился к низу моего живота.

Этот поцелуй был эпическим, всепоглощающим, и… он закончился слишком быстро. Внезапно Линкольн осознал, что мы делаем, и резко остановился.

– Черт. Бри, я не должен был этого делать. – Он поднялся на ноги, и с его одежды посыпался песок.

Я коснулась своих распухших губ, все еще теплых от нашего поцелуя.

– Почему?

Он сошел с ума? Я хочу целовать его весь день, каждый день.

– Ты моя ученица, и ты слишком молода. – Линкольн опустил глаза, не в силах встретиться со мной взглядом.

Я встала, мгновенно позабыв все разговоры об архидемонах.

– Через два месяца мне будет девятнадцать, а ты учишь меня всего по тридцать минут в день. – Я пыталась выторговать себе еще один поцелуй? Да. Именно это я и делала.

На этот раз он все-таки посмотрел на меня.

– Это было ошибкой. Давай вернемся в академию, или мне придется позвонить Рафаилу и попросить его выслать солдат.

Я не знала, что ранило меня больше: слово «ошибка», которым он назвал поцелуй, изменивший мою жизнь, или угроза вызвать Армию Падших, чтобы заставить меня вернуться домой. Я подошла к Линкольну, и он вздрогнул. Наверное, он решил, что я снова хочу его поцеловать, и эта мысль его напугала.

– Поцелуй с тобой никогда не будет ошибкой, – заявила я. Расправив крылья, я оттолкнулась от песка и взмыла в воздух.

Надеюсь, Шия уже купила две банки шоколадного мороженого с арахисовым маслом. Я собиралась плакать всю ночь напролет, и для этого у меня было много, много причин.

Я действительно заснула в слезах. Люк, Анджела и Шия пытались убедить меня в том, что я не архидемон и что Линкольн еще одумается. Это не помогло. Что еще хуже – у нас с Шией не было ни цента, и мы не могли купить даже банку мороженого, в которой я бы могла утопить свои печали.

Наступила пятница. Пляжные игры неизбежно приближались, и я пыталась придумать сотню причин, чтобы отказаться. Мне хотелось остаться в полном одиночестве, чтобы не слышать, как люди шепчутся у меня за спиной. Во время завтрака до меня не раз доносились тихие разговоры об «архидемоне».