встречу. Но ее жизнь была настолько заполнена обедами, шопингом и встречами с дизайнерами интерьеров - она взялась руководить работами по обустройству новой квартиры Бендахана и квартиры его отца, - что он не воспринял ее всерьез. А в конце путешествия, когда он ждал свой багаж в аэропорту Акапулько, "я вдруг увидел, что Лили подпрыгивает, как четырехлетний ребенок". Без всякого предупреждения Лили запрыгнула в самолет, чтобы сделать ему сюрприз.

Воссоединение было страстным, и в первые несколько дней они проводили большую часть времени в своем люксе в роскошном отеле Regency Hyatt . Судя по запискам, которые она писала на канцелярских принадлежностях и оставляла для Бендахана, Лили была в восторге от мужчины, которого она называла своим любовником "краснокожим индейцем". В одной из записок она просит Бендахана надеть свою "прекрасную шляпу Алена Делона, спуститься и убить всех женщин!".

Это была та самая соломенная шляпка, которую Лили позаимствовала, чтобы надеть в день свадьбы в местном ЗАГСе в Акапулько. Хотя со стороны их брак мог показаться спонтанным, в нем не было ничего спонтанного. Лили все спланировала. Когда Бендахан и Лили пришли к британскому консулу в Акапулько, чтобы обсудить документы, необходимые для заключения брака в Мексике, он сказал им, что, поскольку свадьба не была заранее спланирована, ее невозможно будет провести без предоставления Лили свидетельства о разводе с первым мужем и свидетельства о смерти второго мужа. Разумеется, Лили была готова. "Она путешествовала с ними!" - вспоминал Бендахан много лет спустя.

Хотя, казалось бы, все встало на свои места, Бендахан все равно призывал к осторожности. Он все еще не был уверен в Лили. "В качестве последней меры предосторожности я настоял на том, чтобы мы подождали еще неделю, чтобы еще раз убедиться, что наш энтузиазм в отношении свадьбы - не просто результат эйфории, которую мы испытываем в связи с воссоединением", - сказал он.

За несколько дней до свадьбы Бендахан нервничал. Что он на самом деле знал об этой женщине, с которой познакомился в стоматологической клинике? Он также немного смущался. "Я буду номером три в эпоху, когда даже номер два не одобрялся". Он также сказал, что его "очень беспокоит различие в наших банковских счетах". После долгих уговоров с моей стороны она наконец согласилась, чтобы я оплачивал работу персонала в ее лондонской резиденции" - большая сумма для Бендахана, который также оплачивал расходы в Лондоне свои и своего отца. Чтобы доказать себе и миру, что он женится на Лили не ради ее денег, он настоял на том, чтобы они поженились при "разделе имущества" - этот факт четко отражен в их брачном свидетельстве.

Как позже отметил Бендахан, это не тот курс, который выбрал бы "преданный охотник за удачей". "Не забывайте, что она только что пролетела полмира, чтобы быть со мной, и впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему счастливой", - сказал он. "Так что, если отбросить скромность, она могла бы стать пушинкой в моих руках. Будь во мне хоть унция "Рубироса", она согласилась бы на любое мое требование, которое я выдвинул в тот момент. Но плоды никогда не падают далеко от дерева, и такая мысль не приходила мне в голову".

Но была и другая проблема: Как Лили воспримет его отец? Действительно ли она ему подходит - станет ли она его женой? "Она [Лили] прекрасно знала, что моя мать умерла, когда мне был один год, а отец так и не женился снова", - говорит он. Поэтому, возможно, ошибочно, я придерживался идеалистического взгляда на брак и вступил бы в него, только будучи уверенным, что это будет постоянный союз любви, привязанности, нежности и верности, а главное - что он всегда должен быть основан на Истине". Все это, по ее словам, вызывало у нее восхищение и согласие".

Оглядываясь назад, можно сказать, что в отношениях, которые должны были стать самыми важными в его жизни, было мало правды, которой так жаждал Бендахан.

Несмотря на ноющие сомнения холостяка, Самуэль Хаим Бендахан вошел в муниципальный ЗАГС с побеленными штукатуркой стенами и пыльными деревянными полами. Потея от жары, он передал плату в три песо служащему, который напечатал разрешение на брак на ручной печатной машинке. Без всяких фанфар председательствующий судья Исраэль Эрнандес поженил Сэмюэля Бендахана и Лили Уоткинс (в свидетельстве о браке нет Монтеверде) в 11:15 утра 31 января 1972 года. Их свидетелями были Брайан Канарек, дантист; Умберто Моралес, таксист, который отвез их в ЗАГС; Грасиэла Роман, служащая ЗАГСа; и Маргарита Рамос, восемнадцатилетняя горничная. По словам Бендахана, они проведут религиозную церемонию, когда вернутся в Лондон.

Странно, но только Бендахан решил надеть белое на свою свадьбу. На фотографии, сделанной Канареком после церемонии, Бендахан улыбается, одетый в белые брюки и белую рубашку с длинными рукавами, первые несколько пуговиц которой небрежно расстегнуты. На Лили - узорчатая юбка и темная шелковая блузка, выражение лица скрыто за большими солнцезащитными очками и соломенной шляпой Алена Делона.

 

ПОСЛЕ НИЗКОЙ ЦЕРЕМОНИИ они вернулись в отель и обзвонили своих друзей и родственников. Бендахан написал длинное письмо своему отцу, в котором представил Лили, которую он описал как "светловолосую, голубоглазую и еврейку". Хотя он не упомянул о гражданской церемонии, он пообещал, что по возвращении они сыграют традиционную еврейскую свадьбу в синагоге Лодердейл-роуд в Лондоне. Зная моего отца, двух слов "синагога" и "еврейка" было бы достаточно, чтобы сделать его безумно счастливым, хотя он никогда не встречал ее".

Бендахан вспоминает дни, последовавшие за свадебной церемонией, как самые счастливые в своей жизни. "Когда я проснулся после первой ночи в качестве женатого мужчины, я почувствовал себя полностью очищенным, и страх перед отсутствием доступа к моему постоянному гарему, к моему удивлению, принес огромное облегчение. Это был практически духовный опыт, и моя чаша была переполнена".

Лили сообщила новость своим детям. Адриана, которой тогда было пятнадцать, сразу же бросила трубку, хотя позже перезвонила матери, чтобы поздравить счастливую пару. Эдуардо по-прежнему жил в Южной Америке с отцом, и Лили поговорила с ним "после года полного разрыва", когда они с Бендаханом приехали в Рио-де-Жанейро на длительный медовый месяц.

Карлос, приемный сын Альфредо, который был бы наиболее уязвим, поскольку за два года до этого потерял отца, казалось, был в восторге от того, что у него появился новый отец. Он даже адресовал два письма из школы-интерната мистеру и миссис Бендахан, начав их словами "Дорогие мама и папа". Этот жест вызвал слезы на глазах Бендахана. "Возможно, дело