— Учитель, — робко произнес юный охотник. — я…

— Семь снов в конце каждой луны.

— Что?

Эргар коротко рыкнул, заставляя Арди вздрогнуть. Учитель никогда не повторял дважды.

— Я могу спускаться вниз в конце каждого лунного танца на семь снов? — уточнил Арди.

— Да, — недовольно прошипел Эргар. — Раз уж тебе так…

Ирбис не договорил — маленький, двуногий детеныш крепко обвил его шею, зарываясь лицом в шерсть.

— Спасибо, учитель.

Эргар выдохнул облачко пара и посмотрел на запад. Гектор… если когда-нибудь эти места окончательно забудут древних духов и те уйдут вслед за своим народом, то Эргару будет что сказать своему нерадивому ученику, чьего сына теперь приходится воспитывать.

— Пойдем, Ардан, посмотрим, не забыл ли ты науку снежных троп.

Так прошел еще целый цикл. Весна сменилась горячим летом, затем пришла заботливая осень, пока не вернула крепкую зиму, с ветрами и бурями, чтобы та вновь уступила место красавице весне.

Большую часть лунного танца Арди проводил с Эргаром и его наставлениями, узнавая все больше и больше о горных пиках Алькады и путях охоты. Тело его становилось крепче и больше, кожа тверже, а взгляд острее.

Последние же семь дней луны он играл с Гутой, Шали и Скасти, узнавая от них новые чудеса и таинства лесных разливов и речных угодий. Порой их навещал Кайшас, помогая Арди побыстрее спуститься или вернуться обратно в горы. Они часто соревновались в скорости, а порой — в зоркости и умении обнаружить добычу на расстоянии множества шагов. Юному охотнику казалось, что четырехкрылый орел тоже хочет его чему-то научить, но не подавал виду.

И вот, когда уже казалось, что жизнь вернулась в прежнюю колею предсказуемой рутины — новые приключения не заставили себя ждать.

Глава 10

Арди сладко потянулся, причмокнул губами и неохотно открыл глаза, подставляя лицо лучам горячей весны. В сравнении со снежными тропами, которые он, признаться, полюбил всем сердцем, в лесных угодьях можно было найти свои преимущества.

К примеру — здесь всегда отыщется укрытие от проливного дождя или иного ненастья. Да, грозы, порой, вызывают дикое пламя — охотник видел такое в конце прошлой весны. Оно пожрало многие и многие шаги лесных разливов и вызвало переселение стай и табунов. Но Эргар, а затем и лесные друзья, рассказали, что подобное происходит чуть ли не каждые три-четыре цикла.

Добычи здесь, в отличии от тех же гор, всегда вволю. Буквально — проснулся, потянулся, размялся и уже через полчаса ты можешь позавтракать. А в горах — вообще не факт, что поешь в ближайший путь Духа Дня. Правда и охотников на такое изобилие тоже куда больше, чем среди камней и снегов.

Ну и тепло — в лесных угодьях даже ворчливой зимой оказывалось на порядок теплее, чем в той же Хижине.

Да и…

Додумать охотнику не дал маленький орешек, тюкнувший его по макушке.

— Проснулся уже? — радостный Скасти свесил хвост прямо на нос Арди. — Вот никак не пойму — когда стучу о дерево, звук такой короткий получается, а как о твою реповую бошку — всегда гулкий и пустой. К чему бы это?

Арди ловко дернул лапой и поймал уже спешащего на свободу бельчонка.

— Помогите, спасите, белок жизни лишают! — заверещало создание.

Охотник только улыбнулся, отобрал у Скасти орешек и, разбив о дерево скорлупу, показательно и нарочито медленно разжевал вкусную сердцевину.

Бельчонок насупился, выскользнул из цепкой хватки и, опустившись на соседнюю ветвь, нервно захлопал лапой по стволу.

— Это, между прочим, был мой завтрак, — заявил он, уперев лапки в бока.

— Скасти, — коротко рыкнула Шали, легко взбежавшая по дереву и вставшая рядом с охотником. — Хватит дергать Арди. Он только-только спустился с горы!

Вообще, Арди отпросился от Эргара еще ночью, но Шали, в целом, была права — буря застала охотника врасплох и если бы не Кайшас, указавший на расщелину в скале, где удалось переждать ненастье, то кто знает — может быть пришлось бы воспользоваться клыком Учителя, а это означало, что больше никаких путешествий по лесным разливам и встреч с друзьями. А за прошедший цикл Арди уже успел привыкнуть к тому, что в конце каждого лунного танца его ждали семь снов беззаботных игр.

Да, Шали, Скасти и Гута, в данный момент катающийся по земле и пытающийся вылизать заднюю лапу, оцарапанную в плотине бобров, учили его премудростям жизнь и охоты среди лесных разливов и речных угодий, но… делали они это не так, как Эргар. Во всяком случае за почти дюжину спусков в долину, охотник не обзавелся ни одним новым шрамом (лукавит, конечно, имелась парочка — но все заработанные собственными нерасторопностью и глупостью, а не потому, что чьи-то хвосты или когти решили закрепить новый урок).

Нет, Эргар не был злым, разве что… немного одиноким. Кроме Кайшаса Учитель почти никогда ни с кем не общался, а если не надо было охотится — не покидал пещеру дальше необходимости отлучится по нужде.

Они много беседовали. Порой играли. Эргар рассказывал старые легенды и мифы. Даже поведал о сидхе, Королевах и Королях Фае и том, как те жили среди лесов, лугов, холмов и гор, но их нельзя было увидеть, потому что они жили здесь и… не здесь. В это не здесь можно было даже прийти, но на это оказывались способны лишь самые могущественные из шаманов Матабар либо таинственные Говорящие и Эанэ’Хане.

Арди узнал и кто такие Матабар.

Так назвались те, кого духи выточили из скального камня, а не вылепили из речной глины. Матабар получились крепче людей и жили намного дольше. И боги не знали, что делать с ними и уже хотели разрушить неудачную попытку создать новую расу, но вмешались духи. Они попросили отдать Матабар им — на учебу и службу, чтобы было кому присматривать за Алькадой.

Боги согласились и так и появился народ Арди. Увы — не считая старого охотника, о котором Эргар иногда вспоминал с большим уважением, больше других Матабар не осталось. Арди иногда смотрел на камни и скалы и думал — из какого именно его вылепили. А еще, после первого цикла Нового Рождения, он немного грустил, что боги решили не давать ему ни отца, ни матери.

Он видел их у других зверей и, иногда, тосковал. Но тогда Эргар приходил и они играли — катались по снегу, бегали