— А…ди-и-и… — донеслось откуда-то… сверху?

Проморгавшись и подождав, пока глаза начнут видеть в темноте, Арди огляделся. Если бы не тот факт, что он находился в лесных разливах, можно было бы подумать, что вокруг — горная тропа. Слева и справа поднимались высокие черные камни. Они складывались в две отвесные стены, тянущиеся выше самых высоких деревьев. Так высоко, что чтобы увидеть солнечный свет приходилось запрокидывать голову до хруста в шее.

Дышать оказалось трудно, но не из-за боли, хотя и из-за этого тоже, но скорее потому, что попросту не хватало места. Здесь было так тесно, что Арди не мог ничего сделать, кроме как стоять боком или лежать. Удивительно, что при падении он не рассек себе кожу и ничего не сломал…

— АРДИ! — громоподобно грохнуло в вышине и несколько маленьких камешков, недовольных данным обстоятельством, сорвались вниз и вскоре стукнули охотника по голове и плечам, словно он был в чем-то виноват.

— Да, Гута! — терпя боль, вызванную собственным криком, ответил Арди.

— ТЫ ЦЕЛ⁈ — и снова каменный дождь просыпался на и без того настрадавшуюся макушку охотника.

— Почти!

На какое-то время расщелина погрузилась в тишину и, с одной стороны это настораживало, а с другой — никаких каменных осадков.

— ШАЛИ ГОВОРИТ, ЧТОБЫ ТЫ ШЕЛ НА ЗАПАД! И НЕ ОТРЫВАЙ ПРАВУЮ ЛАПУ ОТ СТЕНЫ!

Арди икнул и, только услышав первые раскаты медвежьего гласа, кое-как нырнул вниз. Пусть и больно — но это лучше, чем все те же острые камни, пытающиеся срезать с него кожу. Когда маленькая лавина прошла, а эхо унялось, охотник поднялся и, как и было сказано, приложив праву лапу к стене, ответил:

— Понял!

Но видимо на этом его злоключения даже и не думали заканчиваться.

— МЫ ПРИДЕМ ПОЗЖЕ! НАДО ОБОЙТИ ПРОВАЛ! ЖДИ НАС У ВЫХОДА!

Арди икнул и, как мог, поспешил вперед. Решение он принял как нельзя вовремя, так как на этот раз расщелина решила, что с неё достаточно и пора вернуть себе покой и безмятежность. Вместо острых камешков-капель, она обрушила вниз несколько массивных валунов. Сверху тут же стало тихо, а Арди показалось, что он услышал тихий скулеж.

Несмотря на свои размеры и невероятную мощь, Гута являлся самым миролюбивым существом, которого только видел в своей жизни охотник. Он даже на рыбу редко охотился, предпочитая мед, корешки и ягоды. Так что никогда не сопротивлялся, когда Шали решала немного «вернуть разум», как она говорила, их косолапому другу. Но не стоило путать такую мягкость со слабостью — решение разозлить Гуту станет последним для любого хищника Алькады.

Иногда Арди даже фантазировал, кто выйдет победителем из схватки — Эргар или Гута, но надеялся, что никогда не станет свидетелем подобному.

— Возьми себя в лапы, — прошептал сем себе охотник. — Это все мысли завтрашнего дня.

Да. Об этом он сможет подумать и завтра. Сегодня же ему предстояло очередное приключение. Не сказать, что Арди их страшился, но куда больше ему нравилось изучать что-то новое, рассматривать с высока Алькаду, общаться с мудрыми охотниками и друзьями, чем… чем… вот это вот всё. Но если уж живешь путями охотников, то, за частую, без приключений не обойтись.

Сжав клыки покрепче, Арди начал свой путь.

Он аккуратно протискивался сквозь каменную реку — так называл расщелины Эргар, рассказывая истории, что когда-то подобными проходами пользовались шаманы Матабар и Фае. Мол, они умели разговаривать с землей и сквозь такие пути можно было пересечь всю Алькаду из одного конца в другой — меньше, чем за день.

Глупости, какие-то.

Тут и Арди-то с трудом помещался, а он, все-таки, весьма маленькой комплекции. Барсы, к семи зимам, которые разменял уже охотник, вырастали куда до больших размеров, чем их бесшерстный собрат. Не говоря уже, наверное, о шаманах древней расы охотников. Наверное, и среди Матабар Арди оставался бы маленьким и невзрачным представителем. Так что как бы они здесь поместились?

Тут так тесно, что Арди приходилось то пригибаться, то вдыхать полной грудью и втягивать живот, а затем дышать и сплевывать каменную крошку. А порой, в самых узких местах, и вовсе — ложиться и двигаться подобно ужу, ползая по холодной земле, устланной гнилыми ветками, песком и все теми же острыми камнями. Когда он выберется наружу, то будет напоминать котенка рыси, вышедшего победителем из длительной игры в «царапки».

Но Эргар говорил, что шаманы просили землю сделать проход шире и тот мог вместить целую стаю. А затем путь, который даже у Кайшаса, самого быстрого из хищников Алькады, занимал почти десять путей Духа Дня, сокращался до одного. И это по земле.

Как-то раз Арди спросил у Учителя, сколько ему потребуется, чтобы пересечь Алькаду из одного конца в другой. Учитель рассмеялся и сказал, что Арди отправится по тропам предков раньше, чем отсверкают три Духа Ночи. Но когда окрепнет и научится всем премудростям путей охотников, может и справится с задачей за… сезон. Ведь он не умел ходить среди облаков.

Целый сезон!

А тут всего один день… кем бы не являлись эти шаманы — они точно любили рассказывать сказки. И, видимо, делали это вполне сносно, раз уж другие им верили.

Сколько прошло времени с тех пор, как Арди свалился вниз — сложно сказать. Из-за того, что ущелье часто извивалось, иногда полностью закрываясь от внешнего мира широкими каменными карнизами, порой уходя куда-то вниз, иногда поднимаясь наверх, охотник потерял не только чувство времени, но и направления. Он уже не понимал, идет ли на запад, на восток или вообще — ходит кругами вокруг одной точки.

Если бы не совет не отнимать правой лапы от стены, то Арди точно заплутал бы здесь. Особенно учитывая, что ущелье часто петляло, открывая, порой, сразу до четырех поворотов на узких развилках.

А еще здесь странно пахло.

Не так, как пахнут камни и земля. А иначе. И порой охотнику даже казалось, что он слышит голоса. Тихие шепотки, переговаривающиеся у него за спиной. Так и хотелось обернуться и прокричать: « Эй, а ну хватит! Мне не страшно!».

Страшно действительно не было, только внутри появилось и не желало исчезать ощущение, что если Арди даст слабину — обернется, закричит, то держи лапу у стены, не держи — а выхода он никогда не обнаружит.

Так что все голоса и редкие тени, завораживающе отплясывающие на стенах ущелья, охотник старательно игнорировал. Он просто шел вперед. Скобля камни собственной шкурой, пригибаясь