— Откуда вы знаете?

Тот пожал плечами и ответил просто:

— Мне известен смысл проклятия.

На этом разговор прервался. Лесарт не стал упоминать о том, что ему известен также и скрытый смысл двух первых предсказаний Оракула. Он не знал точного значения смысл последнего третьего предсказания. Надеялся, сомневался, хотел верить, что угадал, очень боялся ошибиться. Потому и ехал, чтобы убедиться на месте.

И, когда настанет время, вмешаться.

Но разговор с царевичем, его упорное желание докопаться до истины… Это разбередило Лесарту душу, заставив его переживать все заново.

Как взрослеют женщины? Почему это происходит мгновенно и неожиданно? Еще вчера он любовался на юную Иву, замечая, как меняется резвое дитя, становясь девушкой. Был другом и страшим братом, не отдавая себе отчета в том, что давно уже Ива поселилась в его сердце и просто ждал, терпеливо ждал, когда она вырастет. И что? Заметит и полюбит его?

Сейчас Лесарт мог только горестно усмехнуться.

В одно прекрасное утро она пропала. А вернулась через неделю совершенно другая. Повзрослевшая, серьезная, знающая. С обожженной душой. Непреклонная решимость была написана на ее лице, будто отныне вся ее жизнь подчинена единственной цели, ради которой она готова похоронить себя.

Для Лесарта это был удар. Думал, после того, как его убил родной брат, ничего больше не сможет ранить его так сильно. Но он все еще был другом ей, а друзья существуют для того, чтобы разделить с ними горе.

Она рассказала ему все. О том, что видела во сне Гелсарта. Как ходила на него смотреть и поняла, что безнадежно влюбилась. А когда он заметил ее и бросился следом, убегая, Ива вдруг увидела в пророческом видении свою дочь. В ее предвидении Гелсарт смотрел на девушку жадным взглядом и одевал ей на запястья брачные браслеты. А еще она явственно видела рассеченное на куски тело, сожженное в огромной жаровне, растерзанных женщин, горы трупов…

Ива содрогнулась, понимая, что человек, которому она отдала свое сердце, чудовище. Чтобы скрыться от него в тот момент, ей пришлось применить магию. Но Ивалион и сейчас боялась, что этот страшный человек найдет ее, где бы она ни была. А потом заберет себе ее дочь.

Лесарт тогда готов был на все, чтобы защитить Иву, но она взяла с него слово, что он сохранит ее тайну. А потом она просто исчезла.

Он долго не мог понять и смириться. Чувствовал себя опустошенным, убитым. Тогда странствующий жрец, видя его смятение, открыл ему тайну Гелсартова проклятия и двух предсказаний. После этого Лесарт ходил в Киремос убить Гелсарта и не смог. Потому что увидел мальчика, его сына. Лесарт тогда просто ушел.

А спустя время ему было видение, которое заставило его разыскать в северных землях мужчину-воина и быть с ним рядом. И с болью в сердце смотреть на то, как распорядилась судьба. Впрочем, Ива все равно была потеряна для него. Но она просила сохранить все в тайне. Он дал клятву.

Случилось то, что случилось. Что значат для неумолимой судьбы слезы чьей-то души? Он сделал все, чтобы сохранить и обезопасить дочь Ивы, Гесту.

Но зачем-то же даются пророческие видения?! И почему они неполные, как будто единая картина оказалась разделена на куски, и эти куски были у разных людей?

В том ли его предназначение, чтобы собрать эти куски воедино?

В таком случае, у него нет права на ошибку, и да поможет ему Господь.

Он тяжело вздохнул и скосился на ехавшего рядом Солгара. Хорошо, что в этом деле у него есть помощник. А помощник в это время, разинув рот и наморщившись, разглядывал пеструю сойку в ветвях. И не заметил, как чуть натянул поводья влево. Конь послушно повернул и уперся в куст на обочине, оттуда, заполошно хлопая крыльями, прямо на них выпорхнула куропатка.

Лесарт долго давился беззвучным смехом, припоминая, как шарахнулся белогривый конь, а царевич с вытаращенными глазами вылетел из седла. Помощник…

Потом сказал, как ни чем не бывало:

— Сегодня вечером мы пересечем границу Гелсартова царства. Дальше дорога пойдет по людным местам.

В первый момент, когда Гелсарту пришлось позорно ретироваться, потому что мальчишка не пожелал его впустить, он сгоряча ушел и долго метался по террасе, мрачный и страшный, как песчаная буря в ночи. Однако ослепляющий гнев прошел, и родилась жажда мести.

Активировать ловушку и убить гаденыша к чертям, было первой мыслью. Но. Властитель громко и зло расхохотался. Чудовище был ему нужен. Одним фактом своего существования Зэйн обеспечивал полную покорность всех окрестных царств. Заменить Зэйна было некем, значит, без крайней на то необходимости убить его нельзя.

Черт бы его побрал!

Мелькнула мысль заморить его голодом, чтобы знал свое место в другой раз. Но и этого Гелсарт делать не стал. Свежайшая еда для Зэйна человека подавалась ежедневно прямо из дворцовой кухни, посредством магии через перемещательный шкаф. То же самое с едой для ящера.

И участвовало в этой процедуре целое полчище людей. Слишком много, чтобы это осталось незамеченным. Гелсарт знал по опыту, как мгновенно распространяются нежелательные сплетни. Быстрее, чем летят головы. Ни к чему были слухи, что чудовище перестали кормить и оно подохло.

Придется проглотить?! Стерпеть оскорбление, открытое неповиновение и объявление войны?! Рев вырвался из груди властителя, а в каменные плиты террасы ударили сорвавшиеся с его ладоней молнии. Он готов был раздавить Лабиринт изнутри.

Но. Там была девушка!

При мысли, что обладание ею откладывается не неопределенный срок, властитель испытывал жестокую досаду. Неудовлетворенность плоти терзала его, порождая в мозгу странные видения. То, что он ощущал к этой девушке. Какая-то непонятная привязка, жажда, он не мог себе объяснить. Он и не хотел. Какие объяснения, если она должна была принадлежать ему? Она и ее ребенок.

И это, будь оно проклято, зависело от Зэйна.

Значит, на этот раз ему придется проглотить, стерпеть. Властитель знал, что победа все равно будет за ним, на его стороне опыт и сила.

Но было еще кое-то. Чужая магия. Барьер. Хоть у властителя и скрючивались пальцы от желания немедленно расправиться с сыном, однако странное ощущение от той магии, сковавшей его в Лабиринте, не давало ему обрести обычную уверенность.

Это было смутно знакомое. Нечто сродни тому, чем обладал странствующий жрец Салимского Оракула. Но не совсем. Что-то неуловимое, чему властитель не знал названия. А оттого, что не смог ни преодолеть незнакомую магию, ни определить, в его груди против воли заворочался затаенный страх. И это злило Гелсарта еще больше.

Творилась какая-то чертовщина, и в ней надо было разобраться.

Поэтому, успокоившись немного, властитель решил отложить наказание Зэйна до того момента, когда сможет лучше осмыслить, разобраться, что именно произошло прежде, чем повторять попытку.