— Зэйн, где теперь его искать? Умоляю, скажи, если знаешь. Давай найдем его, Зэйн!

Он только крепче стиснул руки, прижимая к себе девушку, в которой сейчас для него сконцентрировался весь мир. Предчувствие прошло по нему судорогой. Конечно же, он знал, где искать людей, живущих в Лабиринте. Но даже если он согласится, к чему приведет эта встреча?

Стоило только на секунду представить, что они наговорят ей, и ему стало страшно, что его счастливый мирок может рухнуть. Что Геста отвернется от него. Но она плакала… Зэйн выдохнул, закрывая глаза.

— Хорошо, я отведу тебя туда, — сказал он и, с болезненной жаждой вглядываясь в ее глаза, добавил. — Но завтра.

Девушка подняла на него сияющий взгляд, в котором светилась благодарность, проговорила:

— Спасибо. Ты лучший…

И затихла, обхватив его тоненькими руками-веточками.

В тот день он ушел к себе позже обычного. А до того весь вечер был задумчив и все обнимал Гесту, словно боялся выпустить хоть на минуту. А неохотно покидая ее, подспудно желал, чтобы это завтра вообще не наступило.

Тигард еще долго бежал, не в силах остановиться. И не потому что испугался монстра, нет. Ему чудовищным казалось, как могла могла Геста целовать его? Его?!Ведь только что он был отвратительным ящером, и тут…

Он просто начинал задыхаться.

И был настолько потрясен, что забыв о всякой конспирации, пошел прямо навстречу патрулю. Его, естественно, остановили, трясли, о чем-то допрашивали. Он почти не слышал. Только упрямо твердил одно:

— Мне надо видеть вожака.

В конце концов, поняв, что ничего не добьются, его отвели к вожаку. Тот был не один, там присутствовали трое мужчин из совета и две женщины. Вожак смерил Тигарда взглядом, хмыкнул:

— Ну рассказывай, зачем ты таскаешься в Лабиринт по ночам? Что ты там потерял?

— Ввы знали, — разжал клацающие зубы Тигард.

Все это время он стоял, скованный напряжением, его трясло крупной дрожью.

— Знал, — шевельнул бровями вожак и склонил к плечу голову. — Надо же было дать тебе подергать смерть за усы, самоутвердиться. А то дурная голова ногам покоя не дает.

Тигард слушал его, сжимая и разжимая кулаки. Потом наконец выдавил:

— Спасибо, — и шутовски поклонился.

— Ох, горяч ты, парень. Горяч да глуп, — тихо проговорил вожак. — Ладно рассказывай, что ты там видел.

Надо было успокоиться. Глубоко вдохнуть и успокоиться. И выложить все по степени важности, а не по тому, какое оно на него оказало воздействие. Еще пара глубоких вдохов, а потом он начал рубленными фразами:

— Вчера ночью нашел выход на поверхность. Сегодня при дневном свете ходил убедиться.

На мгновение повисла тишина, а потом со всех сторон послышался ропот.

— Тихо! — вожак вскинул руку, обводя всех взглядом, потом обратился к Тигарду. — Говори.

— Отверстие под потолком, сквозь него видно свет. Думаю, это вытяжная шахта. Для проветривания.

Опять тишина, напряженная, Тигарду показалось, что он видит, как у них мысли в головах шевелятся. Теперь вожак смотрел на него иначе, недоумение и невольное уважение читалось в его взгляде.

— Покажешь? — спросил он.

Тигард кивнул.

— Еще что-то? Ведь не из-за этого же тебя так колотит.

— Нет, — затряс головой Тигард.

Ему трудно было говорить об этом. Трудно, стыдно и… ужасно до слез.

— Я… — начал он заикаясь и переступая с ноги на ногу. — Я… в-видел…

Пришлось выдохнуть. Опустить голову, сжать кулаки и закрыть глаза. А потом он выдал разом:

— Я видел их. Чудовище и Гесту. Она его целует. А он ее катает на спине.

И замер, уставившись невидящим взглядом в пространство, перед глазами опять были Геста и это проклятое… Этот.

— Целует ящера? — уточнил вожак.

— Нет, — не сразу, но ответил Тигард. — Он… превращается. В мужчину превращается.

Звенящая тишина повисла, одна из женщин подошла к вожаку и встала рядом, положив ему руку на плечо. Ее лицо исказилось, она как-то странно отвернула голову вбок и спросила:

— А он?

— И он, — Тигард кивнул, вспоминая, как этот… обнимал Гесту.

Среди наступившего молчания особенно четко прозвучал тихий голос одного из членов совета:

— Целует, потому что она его самка.

Женщина бросила на говорившего пронзительный взгляд и зло проговорила:

— Что ты знаешь о его самках? Тут каждая побывала под ним! Спроси любую.

— Судя по тому, что он видел, она его самка, — упрямо повторил мужчина, ткнув в Тигарда пальцем. — Он не станет рвать ее. Будет оберегать будущую мать своего потомства.

Потомства? Тигарда передернуло от отвращения. Но мужчина продолжил говорить дальше:

— Если выкрасть ее, чудовище придет за ней. И мы его убьем.

Тигард кивнул, с этим он был согласен, но его волновала судьба Гесты, как-то уж слишком нехорошо светился ненавистью взгляд того мужчины.

— А с ней. Что?

— Самку чудовища надо уничтожить. Иначе она родит еще худшее чудовище.

— Нет! — вскрикнул Тигард, сжимая кулаки, что бы ни случилось, Геста оставалась его сестрой.

— Подождите, — остановил всех вожак. — Вы что думаете, просто убить чудовище? Черта с два. Так мы только разъярим его. Но подумать, как нам использовать девушку, надо.

Совет закончился. Все переговаривались, забыв о Тигарде, а до него постепенно доходило, Теперь эти люди начнут на Гесту охотиться и рано или поздно убьют. И пусть он до дрожи ненавидел чешуйчатого урода ящера, Геста его сестра, а он только что предал ее, обрек на смерть.

Тихо, стараясь не привлекать к себе внимания, Тигард пошел в келью, где жил с остальными шестью белорцами. Не отвечая на расспросы, лег на свою постель, и отвернулся к стене. Когда все уснули, он выскользнул из помещения.

Однако на сей раз уйти незамеченным ему не удалось. За поворотом коридора, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, его ждал вожак.

— Куда собрался? — спросил он тихо.

Тигард молчал, упрямо хмуря брови. Вожак кивнул каким-то своим мыслям и мотнул головой в сторону выхода. Мол, иди. А когда Тигард проходил мимо него, перехватил за руку.

— Тебе дадут выйти, но смотри, без шума. И… — отпустил он его и выдохнул. — Осторожно там. Чтоб вернулся живым.

Ты еще не показал нам выход. Этого не прозвучало, но Тигард понял, что имел в виду вожак. И что ему доверяют. И за него беспокоятся.

Он кивнул и, осторожно ступая, пошел к границе поселения.